Шрифт:
Катерина
Морозная луна висела над синими сугробами. В избах уже давно погасли огни. Уж и петухи один за другим подавали полночные голоса…
Гармонист, выйдя из избы-читальни, в последний раз рассыпал малиновую дробь плясовой метелицы и закинул гармонь за плечо:
Прощайте, девушки, спокойной ночи!— Пора по домам, — сказала одна.
— Пора, — повторила другая.
И начали расходиться по две, по три, допевая еще недопетые песни.
Комсомольцы — приземистый, широколобый Ваня Бычков и смуглый, как цыган, секретарь комсомольской организации Саша Кондратов, — остановившись у крыльца, благодарили Сергея Рублева.
— Спасибо за доклад, Сергей! — сказал Саша, крепко тряхнув руку Сергею. — Дельный доклад сделал! Ведь у нас о новостройках разговору в колхозе много, люди интересуются… Спасибо, Сергей! Приходи к нам почаще!..
— А как девчата сидели, Саша, ты заметил? — перебил его Ваня. — Просто глаз с Сергея не спускали! А Клашка Солонцова, Саша, ты видел? Рот раскрыла и сидит! — И Ваня засмеялся, по ребячьей привычке запрокидывая голову.
Сергей Рублев слушал их, сдержанно улыбаясь.
— А мне что-то кажется — не дошел мой доклад до наших девушек, — сказал он, приподняв свои темные, на разлет, брови. — Тут же, после доклада, как начали отплясывать, будто только и ждали, чтоб до гармони дорваться!
— Э, нет! — возразил Саша, и черные глаза его весело блеснули. — Я наших девчат знаю: если неинтересно, то и слушать не будут. Так и начнут одна за другой разбредаться…
— А что мы стоим? Проводим Сергея! — предложил Ваня.
— Да, — сказал Сергей, — поспать часика два, да и в МТС. К утру на работу нужно.
И они все трое медленно пошли по широкой снежной дороге.
Девушки, стоявшие в сторонке под белыми от инея ветлами, молча проводили их глазами.
— А все-таки, как я гляжу, хороший парень Сережка Рублев, — сказала Анка Волнухина, в своей красной шапочке похожая на плотный подосиновый грибок. — Как говорить научился! И откуда все знает?
— Ну, «откуда»! — возразила белокурая тоненькая, как березка, Нина Клинова. — Небось, сколько литературы прочитал: и газет, и журналов… Подготовился! А ты думаешь, как доклад-то делают? С потолка берут?
— Да я и сама газеты читаю! — продолжала Анка. — Но сегодня я этот экскаватор, вот честное слово, девушки, я будто на своем поле увидела. Работает и работает на одном месте, а надо на другое перейти — он вдруг приподнимется, дальше шагнет! И как это Сережка рассказал про него — все ясно!
— Ну, а чего ж не ясно? — сказала Клаша Солоннова. Приоткрыв рот, она глядела вслед Сергею Рублеву, глядела до тех пор, пока он не свернул к своему дому. — А чего ж ему не рассказать? Чай, сам механик да комбайнер, машины знает.
— Девушки, а правда говорят, что Сережку мать из дома в МТС не отпускала? — с любопытством спросила Нина.
— Не отпускала, конечно, — подтвердила Клаша с таким видом, будто она сама при этом присутствовала. — Ну, да Сережка сам такой же, как Рублиха: крепкий! Что задумал, то и сделал. А теперь вон сколько денег зарабатывает!
— Ох! — вздохнула Нина и, поежившись, засунула руки в (пороченные мехом рукава. — Клашке лишь бы побольше денег зарабатывать!
— Ох! — засмеялась Анка. — А Нинке только бы вздыхать! А куда мужик годится, если заработать не умеет?
И, форсисто притопывая новенькими ботиками по скрипучему снегу, она вполголоса запела:
Как на горке на горе Девки спорят обо мне! Да что ж вы, девки, спорите — Да вы ж меня не стоите!И добавила:
— Эх, жаль — МТС далеко! Была б МТС поближе, все почаще бы Сергей домой забегал!
Была и еще одна среди девушек, которая стояла молча, слегка кутаясь в пушистый белый платок. Большие глаза ее задумчиво и светло глядели из-под сквозной каймы платка, опущенной на брови. Она слушала подруг и, казалось, не слышала их.
— Катерина, ты что это? — смеясь, крикнула Анка Волнухина, заглядывая ей в лицо. — Заснула, что ли?
Катерина улыбнулась и несколько раз моргнула крупными ресницами, будто и в самом деле стряхивая дрёму.
— И сама не знаю… — ответила она. — Вот вы разговариваете, а у меня все это перед глазами: степь, пустыня, желтый песок… Колючие саксаулы торчат… Жара, пекло, в радиаторах вода кипит. И вдруг — ветер, и весь этот горячий песок — к небу, и несется черной бурей!.. И солнца не видно!
И вот там работают наши люди. И там будет вода, сады, зелень… Города выстроят.
— Не пора ли по домам? — вдруг зевнув, сказала Клаша Солонцова. — А то скоро вставать — да в овчарник. Пожалуй, пойдешь ягнят кормить — и заснешь там!..
— Да, правда, — согласилась и Нина Клинова, — поздно уже!
Но Катерина, словно только сейчас вышла на улицу, оглянулась кругом — на сверкающий снег, на неподвижные белые ветлы.
— Что вы, девушки! — живо сказала она. — Ну неужели с этих пор спать? В такую-то ночь!
— А что делать? — спросила Анка. — Волков гонять?
— Ой, не знаю, что делать, не знаю! Только я до утра не шла бы с улицы! — И вдруг, закрыв рот руками, она засмеялась в свои пестрые варежки. — Придумала! — закричала она. — Штуку придумала!