Беспокойство
Шрифт:
Плод инжира сорвался с ветки, угодил прямо в висок Венке. Высота была небольшая, с метр наверное, и Венке лишь пошевелил головой, как бы отмахиваясь от назойливой мухи. Кровавое пятно приковало взгляд Сергея. Он смотрел и смотрел на него до тех пор, пока Венке не раскрыл глаза. Заметив в руке Сергея камень, Венке вынул из кармана носовой платок, начал счищать грязь с виска.
— Камнем по этому месту?.. А почему не ударил?
— У вас на руке кровь…
— А-а… Испугался крови? Не созрел ты для боя, Мери. На твоем месте я бы не упустил такой подходящий момент. Дай-ка сюда. — Он взял кругляш, взвесил его на своей широкой ладони. — Этой штуковиной легко можно прикончить, Шумилоф… Возьми, в этом мире безоружным делать нечего: такова жизнь — или я тебя, или ты меня.
— Это на войне так, а сейчас мир! — возразил Сергей и сам удивился, откуда ему пришла такая фраза.
— Ми-ир-р, — протяжно сказал Венке. Он опустил голову на колени, с минуту молчал. Потом, не меняя позы, продолжил: — Мир! Не было его и нет. Поднимайся, пошли.
— Куда?
— Что? Не догадываешься?.. Кто машину угнал? Кто хотел бежать в Советский Союз? О, Мери, за такие проделки тюрьма положена…
— Вы же сами нас везли в Советский Союз… Нам только хотелось побыстрее..
— Да-а… В твоем возрасте я был умнее… Впрочем, может быть, и не так это, — прошептал он, вновь опуская голову на колени..
«Тюрьма положена», — застучала мысль в голове Сергея. Теперь он видел широкий затылок Венке. «Ага, значит, война, не кончилась, все эти проповеди в приюте — обман. Так вот, ты сам меня толкаешь…» Пальцы крепко сжали камень, одно мгновение и…
— Ты знаешь, что такое газовая камера? — Венке поднял голову. — Не знаешь? Я видел это собственными глазами. И могу еще раз посмотреть этот спектакль, если Стенбеку удастся его поставить… Не догадываешься?.. Ха! Кому я говорю. Пойдем, я обязан доставить тебя Шредеру. По дороге решу, как лучше это сделать. Это я правду говорю, Мери. Пошли…
Конечно, Венке не мог ошибиться, он сразу определил, что Виктор прыгнул в кусты неестественным образом, подобно подстреленному зайцу.
— Посмотри, что с ним! — приказал Шредер. До прибрежных кустов оставалось не более сорока метров, и тут удар в левую руку. Боль почувствовалась потом, спустя три-четыре минуты, когда Виктор оторвался от берега, загребая лишь одной рукой. Не было смысла следить за Виктором дальше: этот натренированный парень свое возьмет.
Подошел Шредер:
— Ты ранен, Венке. Странно.
Он вскрыл индивидуальный пакет, наложил бинт. Потом они лежали в кустах возле дороги, ожидая Стенбека. И только тут Шредер спросил:
— Ты, надеюсь, не промахнулся?
— Я стрелял, целясь точно. — Венке боялся признаться, что выстрелы почему-то не поразили русского Мери.
— Но не промахнулся?
— Думаю, что нет..
Подкатил Стенбек. Едва выйдя из машины, он спросил:
— Номер два ликвидирован? — Это он про Шумилова. — Докладывайте, Шредер!
— Я сопровождал Виктора. Он на советском берегу.
— Где номер два? Номер два!..
И, заметив на руке Венке пятно крови, как-то притих, глядя себе под ноги, но потом распорядился:
— Венке, ты в силах найти труп? Я тебе доверяю, твоим глазам. Закопай. Место встречи тебе известно. Жду.
Они уехали. Стенбек, сидя за рулем, перед тем как тронуться с места, кивнул своим бульдожьим подбородком:
— Венке, будем немножко гулять потом… Жду.
Рана была пустячной. Глядя на нее, Венке задумался, невольно нахлынуло далекое…
— Стени, ты придешь к нам? У Эльзочки день рождения.
Стени собирает колбы, пробирки.
— Стен, ну как?
— Знаешь, я повышение получил…
— Уходишь из института?
— Да.
— Куда?
— Секрет…
Но по всему видно, что Стени хочется похвастаться.
— Ну скажи?
Стен берет Венке под руку, подводит к окну:
— Видишь, серое здание на холме?
Самого здания почти не видно, оно окружено соснами. Говорят, что там размещается психиатрическая лечебница.
— Ты же химик, Стен!
— А буду ассистировать самому доктору Мюллеру. Он гордость немецкой науки.
— Не слышал про такого.
— Еще услышишь… А Эльзе сколько исполнилось?
— Шестнадцать.
— О, какая взрослая! Приду.
У Стена очень энергичное лицо. Он сразу понравился ей. Серый костюм сидит на нем, как на заправском атлете, светлые волосы, голубые глаза. «Ох, дурашка, еще втрескается. У Стени положение, а ты кто? Дочь мусорщика, сестра наладчика штативов и всяких металлических лабораторных приборов. Да и в возрасте колоссальная разница. Эльзочка, к тому же он, этот парень, лис. Самый обыкновенный лис: порою его можно принять за священника, а иногда в нем просыпается обыкновенный полицейский. Если бы я не должен был ему тысячу марок, никогда не позвал бы его домой… Ты, Эльзочка, об этом не знаешь».
Эльзочка шепталась со Стеном, который держал ее за руку и все старался ближе придвинуться к ней.
— Стени… Стени… Ты похож на Бека.
— Какого Бека?
— Так красивее было бы — Стенбек.
— Ну это уже что-то восточное, — возразил Стени и все-таки вплотную приблизился наконец.
— И вовсе не восточное, — подчеркнула Эльзочка, убирая его руку со своего плеча.
…Эльзочка возвратилась домой под утро. Венке разбудил голос матери:
— Ты ему не нужна! Не нужна! Майн гот, как все это случилось!
— А что «все»? — отвечала Эльзочка. — Стени — умный мужчина. Ласковый и добрый…
— Вот как все это началось. — Венке тряхнул головой, пробуждаясь от воспоминаний.
— Я что-нибудь сказал? — спросил он у Сергея и, поняв, что все же сказал, скривил почерневшие губы. Лоб его был усеян выступившими капельками пота.
— Послушай, Шумилоф… Мери, найти бы нам укромное местечко… Да, вот туда, что ли, — показал он вниз, где заросли были гуще и зеленее, чем на взгорье, по которому Венке вел Сергея.