Бесполезное ископаемое
Шрифт:
Даже когда их много, я к ним ко всем вместе обращаюсь на «ты».
Меланхолия ищет несчастье и фиксируется на нем.
«умудренный знанием грусти»
Нежность серьезная, без сюсюканья, без слащавости, без причитаний, даже без излишней ласковости.
Это такое страдание, что и смотреть на это было жестокостью.
Между прочим, самая милая из современных
Ж. П. Сартр: сахарная болезнь и самопроизвольная дефекация – болезни русского социализма времен диктата Иосифа.
Я в последнее время занят исключительно прослушиванием и продумыванием музыки. Это не обогащает интеллекта и не прибавляет никаких позитивных знаний. Но, возвышая, затемняет «ум и сердце», делая их непроницаемыми ни снаружи, ни изнутри.
Если «да», то «да». Если «нет», то «нет». Что сверх того – то музыка.
Орфея и Фауста роднит то, что оба они заклинатели царства теней.
Человек, запятнавший себя сделкой с дьяволом, опознается после смерти: на смертном одре вы увидите его лежащим лицом вниз, и хоть пятикратно его перевернете, все равно так он и останется.
заключившие союз с чертом могут еще спасти свою душу путем принесения в жертву тела – т.е. самоубийством.
обходительная музыкальная манера это возвышает меня, но не стимулирует не попутно, а мимоходом
В 10-х гг. этого века сочинения Зигмунда Фрейда были внесены в «Индекс запрещенных книг». (См. Фрейд: «религия – иллюзия без будущего».)
греховный потенциал человека
Искусство теперь завязло, отяжелело и само глумится над собой.
он стонет и сознается уже на допросах «с малым пристрастием».
Эта колыбельная мелодия так же смахивает на траурную, как – еще Манн заметил – немецкая зыбка смахивает на катафалк.
необъятность сферы банального
ощущение своей социальной второстепенности.
Но так как виновны мы, наш вопль повисает в воздухе и, подобно молитве короля Клавдия, «не достигает неба».
Это гибель, озаряющая небосвод багровыми сумерками богов.
Что лучше: дремать или следовать за ложными пророками?
Не исследование, а мечтательное умствование.
Сравнить превращение бесцветной мелодии в более терпкую и приятную с превращением воды
Я овладевал ею по мере того, как она мной овладевала.
Раньше привораживали мазью, сделанной из жира умершего некрещеного младенца.
временное приобщение к сельскому примитиву
Для того чтоб посвятить себя музыке, нужны известные душевные предпосылки, в которых ему отказано природой.
он страдал от чрезмерно развитого чувства комического
средневековая грехобоязнь
Мир вступает под новые, еще безымянные созвездия.
здесь слышатся короткие резкие удары, как звон пощечин по лицу Спасителя
На 27-м году жизни, наконец, научили понимать Шопена и женские партии Римского-Корсакова.
моя привязанность к сфере словесно-гуманитарной
Женщину красит заурядность.
В первой части оркестр был настолько взволнован, что на протяжении второй он никак не может отдышаться.
крупным планом подаются, без связи и разбора, отрывчатые «поросячьи триоли» и только на задворках их блуждает где-то нищая, бледная, одичалая мелодия
О 3-м квартете Бартока: у него очень много есть что сказать, он захлебывается от обилия мыслей, сбивается, начинает все сначала, путается снова и заключительным аккордом махает рукой – э-э-э, мол, все не то, все не то.
адмирал своему барабанщику: сыграй мне что-нибудь меланхолическое
Ср. Кодан, соната для виолончели и фортепиано. Виолончель изнемогает от эротических томлений, а фортепиано слушает ее с холодной невнимательностью и иногда, в знак участия рассказчице, кивает ей четкими ударами, почти всегда впопад.
В 1-й части он храбрится и шутит, во 2-й слюнтяй и нюня и мочится на пол, как маленький.
Самозабвенное неистовство шахсей-вахсея сменяется угрызениями совести pianissimo – зрителям представляется возможность высморкаться и почесать пузо.
Честно задуманная музыка и не без хороших манер.
расстрелян по подозрению в эстетстве
И что такое вообще йоги и что это за властвование их над своим организмом? Они могут только поставить себе клизму и то так изощренно, что она им не помогает.