Беспощадная истина
Шрифт:
Я всегда относился к пессимистам и постоянно находился в подавленном состоянии, но нынешний стресс только усугублял положение дел. Я был постоянно угрюм. 1 августа я должен был вновь выходить на ринг, поэтому мне пришлось начать интенсивные тренировки и проводить их практически без перерыва. Я приехал на сборы в Лас-Вегас и начал тосковать по дому. Я скучал по общению и вечеринкам в Олбани с Рори и другими приятелями. Где-то за месяц до боя с Тони Такером [92] , самого значительного боя в моей карьере за звание абсолютного чемпиона мира в тяжелом весе, объединяющее чемпионские титулы по всем трем версиям, мне пришла в голову одна мысль.
92
Этот
Однажды в спортзале я отвел Стива Лотта в сторону и сообщил ему:
– Я собираюсь завершить свою карьеру и уйти.
Напряжение начинало сказываться на мне. На нервной почве у меня выпадали волосы, причем целями прядями. Меня даже не волновало, получу ли я третий пояс. Робин, совершенно точно, не являлась для меня якорем стабильности: мы постоянно дрались и временно разошлись. Я получал стресс, даже просто гуляя по улице: ко мне подходили парни и говорили, что они заключили пари, поставив на меня свою жизнь, и я должен выиграть, иначе они потеряют свой дом, и жены их бросят. Я вовсе не хотел, чтобы с этими людьми случились такие беды.
Подозреваю, что я просто никогда не считал себя полностью подходящим для этой работы. Я не был слишком уверен в том, что у меня будет получаться роль доминирующей личности. Между боями я посещал действительно злачные места посередине Мухосранска, штат Флорида, которые славились регулярным мордобоем. Я заваливал туда с важным видом, и все эти уроды доставали свои пушки. Я нес какую-то чушь и затевал драку. На мне были бриллиантовые украшения, и меня могли запросто избить и ограбить. Меня могли просто убить к е… ням собачим. Хвала Аллаху, что эти люди не убили меня. Меня можно оставить в любом городе любой страны, и я всегда найду там самую грязную клоаку. Иногда я ходил совершенно один, без какой-либо охраны, тем не менее, меня не подстрелили и не ограбили. Я всегда чувствовал себя в безопасности, когда был в гетто. Меня спрашивали: «Майк, тебе там не было страшно?» И я отвечал: «Черт, мне страшно ходить по Лас-Вегас-Стрип [93] ». Я чувствовал себя в гетто как дома. Я видел, как женщина с детьми шла поздно промозглым вечером, и это напоминало мне мою мать и меня.
93
Лас-Вегас-Стрип – центральная и самая фешенебельная часть Лас-Вегаса, примерно 7-километровый участок бульвара Лас-Вегас, где сосредоточено большинство казино, гостиниц и бутиков.
Примерно за месяц до боя с Такером я сбежал со сборов, отправился в Олбани и начал там гулять. Я гулял две недели подряд. Своим приятелям в ночном клубе я сообщил, что завершил свою карьеру. Однако Джимми дозвонился до меня и стал мне угрожать. Если я откажусь от боя, любой может подать на нас в суд. Я мог завершить свою карьеру, но не мог распоряжаться своей собственной жизнью. Что эти ребята знали о моей жизни? Джимми полагал, что Робин могла бы подойти мне, что она помогла бы мне остепениться. Подозреваю, что Робин была еще большим обманщиком, чем Джим.
Примерно за две недели до боя я возобновил тренировки. Я хорошо погулял в Олбани и поэтому не смог восстановить отличную форму. В первом раунде Такер провел апперкот, который отбросил меня назад. Многие подняли большой шум по этому поводу, но я сам его совершенно не почувствовал. Это означало лишь, что я немного ошибся. В четвертом раунде я начал полностью контролировать ход боя и выигрывал с этого момента практически каждый раунд. Бой завершился, и пока мы ждали решения судей, к нам с Руни подошел Такер.
– Ты чертовски хороший боксер. Не беспокойся, я дам тебе шанс снова встретиться со мной, – сказал он.
– Думаешь, ты победил? – ответил Руни. – Уе… вай отсюда.
Затем Тони начал молиться, но в этом не было необходимости: я и так победил единогласным решением судей. Я, однако, остался недоволен. В то время я не был доволен чем бы то ни было в своей жизни. Ларри Мерчант, который после боя брал у меня интервью для канала HBO, обратил внимание на мое настроение:
– Парню, который только что стал абсолютным чемпионом мира, следовало бы выглядеть немного более счастливым.
– Пока я совершаю ошибки, у меня нет поводов быть счастливым, – ответил я. – Я стремлюсь к совершенству, и я хочу быть совершенным.
После боя Дон Кинг призвал организовать «коронацию», чтобы отпраздновать завоевание мной титула абсолютного чемпиона. Я не хотел никуда идти, но Джимми сказал, что это составная часть бизнеса, поэтому мне пришлось принять в этом участие. Я чувствовал себя участником шоу уродов. Чак Халл, ринг-анонсер, переоделся в средневековый английский костюм. Он был окружен шестью пародийными трубачами из числа лейб-гвардейцев, одетыми в елизаветинские синие бархатные костюмы и шляпы, украшенные перьями. Они строем сопровождали по красной ковровой дорожке двух моих «жертв» – «сэра Костолома» и «сэра Мизинца». Затем Халл объявил:
– Слушайте, слушайте все! Приказом населения мира бокса в этот славный тысяча девятьсот восемьдесят седьмой год объявляется, что в землях, далеких и близких, человек, который лучше всех, стал триумфатором на квадратном четырехугольном поле битвы, а посему настоящим возвещается о том, что он абсолютный чемпион мира в тяжелом весе.
Затем Дон Кинг произнес одну из своих типичных говенных речей. Он всегда хотел быть более известным, чем боксеры. Вслед за этим всех руководителей телекомпании HBO и боксерских промоутеров заставили промаршировать по красной ковровой дорожке. Пел детский хор. Были задействованы такие знаменитости, как Деннис Хоппер [94] и Филип Майкл Томас [95] , которые раздавали памятные подарки и призы всякой мелюзге. Когда настала очередь моего друга Эдди Мерфи вручать призы, он выдал экспромт: «Человек отмутузил всех подряд – и не получил никакого приза. Зато все белые получили свои призы. Я этого не понимаю».
94
Деннис Ли Хоппер (1936–2010) – американский киноактер, кинорежиссер, художник и фотограф.
95
Филип Майкл Томас (род. в 1949 г.) – известный американский киноактер.
Самое интересное приберегли напоследок. На плечи мне набросили мантию из шиншиллы, а Али возложил мне на голову корону, усыпанную драгоценностями, как выразился Кинг, «финтифлюшками, рубинами и другими классными безделушками». Затем мне вручили ожерелье, украшенное драгоценными камнями, и усыпанный драгоценностями скипетр от «Ювелира Феликса».
– Да здравствует король тяжелого веса! – прокричал Дон.
Я чувствовал себя цирковым клоуном. Плюс ко всему меня попросили выступить. Что, черт бы всех их побрал, я мог сказать?
– Означает ли все это, что мой кошелек станет толще? – пошутил я. – Мне приятно быть сейчас здесь. Я прошел долгий путь. И я намерен отстаивать свой титул так долго, как только смогу.
Я чувствовал себя полным чмошником.
Для следующего боя у меня была дополнительная мотивация. 16 октября я должен был драться с Тайреллом Биггсом в Атлантик-Сити. Я завидовал ему – у него была золотая медаль Олимпийских игр, на которые я не был допущен. Спортивные журналисты, писавшие о боксе, не преминули обратиться к этой теме. Они утверждали, блин, что Биггс мог победить меня. К примеру, Уолли Матьюс из «Ньюсдей» Лонг-Айленда писал: «Имеются большие сомнения в том, что Майк Тайсон действительно силен». Они считали, что мои внеклассные мероприятия за пределами ринга могли препятствовать моему профессиональному росту.