Беспощадная толерантность (сборник)
Шрифт:
– Ты что творишь, баклан? – зашептал Длинный на ухо недоумевающему Кулаку, – он же тебя уроет за такое. Пойдем отсюда, пока не огребли…
Это забавное происшествие странным образом оживило Стасика. «Ну и фигли, – подумал он, – сам виноват». Последняя фраза относилась к мертвому коридорному и, очевидно, служила индульгенцией для зачатков стасиковской совести.
Они быстро выскочили из бара, прошли по проспекту метров триста, завернули за угол – в какую-то безлюдную подворотню – и остановились.
– Пацаны, надо расслабиться, – заявил Длинный, – что-то у нас день сегодня напряженный.
Стасик поддерживал его всеми пятью конечностями.
Длинный
– Закурить не найдется? – послышался сзади, со стороны улицы, насмешливый голос.
Стасик закашлялся от неожиданности. Развернувшись, он увидел давешнего дорийца – уже без дамы. Чужак стоял, скрестив руки на груди и расслабленно привалившись к стенке дома.
– Минздрав запарился предупреждать, – набычился Кулак, нагнув голову и направляясь к чужаку. Похоже, он не понимал, как этот щуплый дориец в смешном костюме может помешать ему, четкому пацану с накачанными грудаком и бицухой, спокойно отдыхать от треволнений окружающего мира.
Стасик вздохнул и принялся наблюдать за шоу. Он-то видел разок фильм про дорийцев, знает, как те умеют руками-ногами махать. Длинный, похоже, тоже решил не вмешиваться, благоразумно рассудив, что Кулак может поучиться и на своих ошибках.
Напрасно Стасик ждал шоу: все закончилось очень быстро. Резкий рывок Кулака – и плавное, почти незаметное движение дорийца – и вот землянин лежит на теплом геронийском асфальте и судорожно сжимает свое горло.
«Силен», – подумал Стасик. Кулака почему-то вовсе не было жалко.
Внезапно воздух позади дорийца сгустился, и прямо из ниоткуда появился высокий мужик в блестящем комбинезоне и с прозрачным шлемом на голове. Он аккуратно взял остроухого за локти и будничным голосом сказал:
– Дорогой гость из Союза Доро! Вы мешаете праву на отдых дорогим гостям с планеты Земля. Служба Туризма конфедерации Геронии вынуждена отделить вас от наших дорогих гостей с Земли.
Дориец невозмутимо покачал головой:
– Дорогой служитель гостеприимной Службы Туризма не менее гостеприимной конфедерации Геронии! Я вовсе не мешаю отдыху наших земных друзей на вашей замечательной планете. Я лишь обучаю их основам дорийской борьбы, которые они никогда не смогут узнать, вернувшись на свою родину!
На синей роже под прозрачным шлемом отобразилось сомнение.
– Скажите, дорогие гости с планеты Земля! – обратился эстэшник к Стасику с Длинным. – Действительно ли…
– Да, – крикнул Стасик, опережая Длинного и с силой пихая его в бок, – да, гостеприимный страж, тьфу, то есть турист, то есть… Да, этот человек, млин, то есть дорианец, учит нас этому… Эксклюзивному мастерству дорийского кунг-фу, во! Улучшение навыков кунг-фу входит в наши потребности во время отдыха на вашей гостеприимной планете!
Дориец усмехнулся.
– Спасибо за разъяснение, дорогой гость из Союза Доро и дорогой гость с планеты Земля, – сказал мужик в костюме, – извиняюсь за вмешательство.
И исчез. Телепортируются они, что ли, подумал Стасик.
– Ты че творишь, баклан, – накинулся на него Длинный, – на хрена ты отослал этого, завернутого в фольгу?
– Спокойно, кореш, – сказал Стасик и только теперь подивился собственной
Чужак осклабился, покачал головой. Снова скрестил худые руки на груди, прислонился к стенке.
– Сам не знаю, на что я надеюсь… Видите ли, дорогие отбросы земного общества, я долгое время изучал прошлое и настоящее вашей планеты. Она мне нравится. Что-то есть в ней такое… притягательное, хоть и порождает она отморозков вроде вас.
Стасик с Длинным от такой наглости дара речи лишились. Уши развесили, рты раскрыли и слушали, как первоклашки – директора на линейке. Только Кулак не слушал; он поднялся на четвереньки и осторожно двигался по направлению к друганам, тихонько матюгаясь и что-то там бормоча про своего папу, который найдет дорийца и анально его покарает. Впрочем, через минуту и он затих – видно, понял, что за пределами Москвы карательные возможности его папы резко стремятся к нулю.
– …а потому мне не хочется, чтобы Земля повторяла ошибки других. Вы, олухи, отрываетесь здесь по полной и наверняка даже не задумывались о том, с чего вдруг такая высокоразвитая цивилизация стелется перед вами, будто пьяная шлюха?
– Дык это, – подал голос Длинный, – бабки же уплочены…
Дориец расхохотался.
– Ха-ха-ха… Бабки… Ой, умора… Бабки… Сынок, ты понятия не имеешь, что такое настоящие бабки. Герония настолько богата, что может не поморщившись купить сотню таких планет, как ваша, вместе со всеми вашими бабками и потрохами.
– У них эта… религия обязывает, – высказал предположение Стасик и процитировал: – «Наши законы и религиозные верования обязывают нас быть бесконечно толерантными к любым вашим потребностям и пожеланиям».
Дориец резко перестал смеяться.
– У геронийцев есть только одна религия, – рявкнул он, – это они сами! Благополучие их цивилизации, их счастливое будущее! Все, больше никаких религий.
– А хрен ли тогда… – почесал в затылке Стасик.
– Я вам скажу, «хрен ли», – передразнил его дориец, – все очень просто. Когда очередная молодая цивилизация принимается в Галактический союз – а это происходит всегда примерно на одном и том же уровне ее развития, то Герония гостеприимно распахивает свои двери для туристов. Уверяя, что здесь можно делать абсолютно все. Заметьте, при этом геронийцы устанавливают достаточно высокий – по меркам молодой цивилизации – ценовой порог для путевок. Это делается для того, чтобы приличные люди сюда не попадали, а ехали только ублюдки вроде вас: обладатели легких денег и искатели легких приключений… Ублюдки радостно приезжают, осматриваются – и творят полный беспредел. Их крышу начисто сносит от вседозволенности. А геронийцы аккуратно все это дело фиксируют. Каждый ваш плевок записан на голографию. Каждая изнасилованная вами женщина уже дала показания. Каждый убитый вами герониец занесен в особые списки, что-то вроде святых… И через пару-тройку веков, когда культурный уровень вашей планеты подтянется до общегалактического, – Герония начнет вспоминать. Намеками, оговорками, случайными обрывками видеозаписей… И Земля, которая к тому времени почти успеет все это позабыть, ужаснется. Ей будет нестерпимо стыдно. И она будет готова делать для геронийцев все, во-первых, просто из чувства вины, а во-вторых, лишь бы Герония не выставляла грязное земное белье – то есть вас – наружу. Никакие вы не гости, дорогие мои, вы – грязное белье с налипшим на него дерьмом. И дерьмо это придется отмывать вашим потомкам!