Беспощадный. Не русские идут
Шрифт:
Одного Мирослав узнал сразу – это был тот самый участковый капитан, который навестил лагерь геологов несколько дней назад. Второго геофизик видел впервые: хмурого детину под два метра ростом, в комбинезоне-куртке с нашивками сержанта. Глянув на его лицо, не обременённое интеллектом, Мирослав понял, что с ним лучше не связываться. У сержанта были белые равнодушные глаза и отсутствовали губы, настолько они были узкими и почти невидными, словно и вправду прорезанные бритвой.
– Кде началник? –
Мирослав хотел съязвить: в Караганде, – но удержался. Вспомнилось чьё-то шутливое изречение: первым здоровается тот, у кого слабые нервы. Поэтому и он здороваться не стал, неторопливо высморкался, поправил шарф на шее.
– Работает, однако.
– Зови его.
– Ага, щас, – скривил губы Мирослав. – Мне он не подчиняется. К тому же вся бригада улетела на вертолёте.
– Куда?
– Они же прилетели искать полезные ископаемые, вот и ищут.
– Вызывай.
– Вертолёт прилетит к шести часам, раньше они всё равно не вернутся.
– Звони! – разомкнул губы-лезвия сержант.
Мирослав заглянул в его глаза, поёжился, достал мобильник.
Веллер-Махно отозвался через три минуты:
– Чего трезвонишь?
– Начальство прибыло.
– Какое ещё начальство?
– Большое, доблестная милиция. Требует вас.
– Шутки шутишь?
– Какие тут шутки! – рассердился Мирослав. – Пристали с ножом к горлу, вызывай да вызывай. Сегодня их двое, капитан-участковый и мордовор… – Он заметил высверк глаз сержанта и дипломатично поправился: – И крупногабаритный сержант.
– Чего они хотят?
– Не знаю. Скорее всего будут требовать документы и разрешения, как в прошлый раз.
– Пусть ждут. – Борис Аркадьевич отключил связь.
– Он сказал – пусть ждут, – передал Мирослав слова начальника экспедиции.
Милиционеры переглянулись.
Капитан махнул рукой, и оба двинулись к обрыву.
Мирослав проводил их взглядом, не зная, что делать дальше, потом занялся дневником, в котором описывал происходящее за день во всех подробностях. Потом подумал, что они наверняка потребуют отчёт, и быстро спрятал дневник под спальник.
Милиционеры вернулись в лагерь быстро.
– Где Опухоль? – каркнул капитан.
– А откуда вы знаете, что мы называли эту каплю Опухолью? – осведомился Мирослав.
– Где она?
– Ушла под землю, теперь там кратер, «антиопухоль», так сказать. Разве вы с вертолёта не видели?
– Почему она ушла?
– А фиг её знает! – чистосердечно признался Мирослав. – Была – и не стало.
Говорить о том, что это именно после его инициативы со взрывом Опухоль провалилась в пещеру, он не счёл нужным. Однако милиционеры оказались проницательнее, чем он думал.
–
– Во, блин, – озадаченно проговорил Мирослав, – вы и мою фамилию знаете?
Сержант демонстративно положил руку на кобуру пистолета.
– Будешь утаивать правду, мы привлечём тебя к уголовной ответственности.
Мирослав отступил, затравленно озираясь.
Эскимосы-охотники, появившиеся в этот момент на гребне прибрежного вала, молча смотрели то на него, то на представителей правопорядка.
Капитан заметил взгляд геофизика, оглянулся.
– Ага, Мисуимов, тут ещё есть свидетели, допроси-ка.
Сержант двинулся к эскимосам.
Мирослав понял, что, если охотники расскажут милиционерам о том, что случилось на самом деле, тюрьмы ему не миновать. С другой стороны, у него не было решительно ничего козырного, что оправдало бы его действия в глазах представителей власти. Сопротивляться же было бессмысленно, он был один в лагере, и заступиться за него было некому.
Вспомнился анекдот: Штирлиц готов был сдаться, но немцы его опередили.
Представив, как милиционеры поднимают руки вверх и кричат «Гитлер капут!», Мирослав фыркнул.
Капитан смерил его нехорошим взглядом.
– Однако, зря смеёшься, тэрыквы, полетишь с нами.
– Не полечу! – упрямо сжал зубы Мирослав.
– Документа нет, разрешении нет, незаконно действии, плохо ответственность, неправильно. – Акцент в речи капитана стал слышен отчётливее. Дознаца надо соблюдаца, однако. Понял есть, тэрыквы?
– А вы не ругайтесь, – отмахнулся Мирослав. – Я человек подчинённый, у меня начальство есть, с ним и договаривайтесь.
– И с ним тожа договоримца. Собираяся.
– Дождёмся начальника экспедиции и решим.
Вернулся сержант.
– Они говорят, Опухоль сама провалилась, раз – и нету. Несут чушь про какого-то злобного Турнгата, про Поплувика какого-то. Но что-то скрывают, это видно.
– Забрать всех.
– Слушаюсь.
Сержант поманил эскимосов:
– Идите сюда.
Охотники не сдвинулись с места.
– А вы их пристрелите, – ехидно посоветовал Мирослав.
Капитан бросил на него прицеливающийся взгляд.
– Надо будет, пристрелим.
По коже геофизика пробежали холодные мурашки. Он вдруг понял, что милиционер не шутит, он тут главный, и если потребуется, он действительно откроет стрельбу. Мёртвые же вряд ли смогут доказать свою невиновность.
И всё же Мирослав не чувствовал за собой никакой вины, кроме разве что за последствия эксперимента со взрывом, и это заставляло его сопротивляться.
– Вы не имеете права!