Беспощадный. Не русские идут
Шрифт:
– Фаза А! – прокомментировал Корнейчук, оставаясь на месте, в то время как десантники Отарашвили исчезали в люке верхнего кессон-выхода.
Процедура проникновения на лайнер через дно предусматривала крепление особой камеры к створкам люка, через который опускалась бортовая мини-подлодка, разблокирование люка и подъём группы в док с лодкой. Самой сложной фазой операции при этом являлся именно выпуск камеры и её «приклеивание» к дну корабля. На неё отводилось больше всего времени – четыре минуты, в то время как остальные фазы операции требовали от тридцати секунд до минуты.
– Наша очередь! – скомандовал Корнейчук.
Бойцы группы последовали за отрядом Отарашвили.
Матросы уже подготовили «пузырь», как они называли камеру, и прикрепили с помощью вакуум-присосок к дну лайнера.
Всего в камеру набилось тринадцать человек, из-за чего на ум пришло сравнение: как сельди в бочке.
На миг стало страшно: таких операций никто в мире ещё не проворачивал.
Бойцы вдруг тоже начали переглядываться, ёжиться.
Ратибор уловил косой взгляд Брана (глаза витязя засветились) и понял, что камера вошла в зону магической защиты Арота, и на людей повеяло «чёрным туманом» устрашающего заклинания.
– Сверкайте! – раздался непривычно гулкий голос воеводы.
Это означало, что бойцы должны были мысленно надеть на себя «ореол свечения», который нёс функцию личной защиты. Это был элемент одной из боевых праславянских практик, и он работал, позволяя не паниковать и не нервничать чрезмерно.
Бойцы – и Ратибора, и Отарашвили – послушно занялись «авторелаксацией». Все они изучали материалы НЛП о результатах воздействия на психику «тонкоматериальных» излучений и умели с ними бороться, пусть и на самом простом уровне.
– Медвежатники! – бросил полковник Отарашвили.
В потолке камеры беззвучно открылся люк. Двое оперативников полковника исчезли в нём, вооружённые компьютерными коммуникаторами для взлома замков.
Прошла минута.
– Поехали! – Отарашвили полез в люк.
За ним быстро, но без суеты, полезли бойцы его отряда.
– Пошли и мы, – сказал Корнейчук. – Ни пуха, ни пера!
– К чёрту! – дружно прошептали бойцы Ратибора.
Первым из камеры в донный док лайнера, где находилась подводводная лодка для экскурсий пассажиров, выбрался Бран. За ним Ратибор.
Док представлял собой длинный ангар с аппарелью, на которой в резиновых захватах стояла лодка. В данный момент он освещался только цепочкой синих «ночников», да в стеклянном кубике дайвер-управления светилась панель. Ни одного матроса в ангаре не было видно.
Оперативники Отарашвили уже разбежались по ангару, взяли под контроль выходы в колодцы и на палубы. «Медвежатники» вскрывали замок двери, выходящей на площадку тамбура, где находились лифты и лестницы, ведущие на верхние горизонты.
Снова спину мазнул чей-то ледяной взгляд: заклинание «чёрного тумана», наведенное Аротом, продолжало держать в страхе всех, кто намеревался взломать защитные порядки Экзократора, и заставляло напрягаться до предела, несмотря на самовнушение и присутствие витязя, взявшего на себя львиную долю «омертвляющего тумана».
– Твоя задача? – оглянулся, оскалясь, на Ратибора полковник; он был сильным человеком, но и на него колдовская наветь действовала не меньше, чем на остальных.
– Верх! – одним словом ответил Ратибор.
– Удачи!
– Тебе тоже!
Дверь с лязгом распахнулась.
Десантники, вооружённые бесшумными пистолетами-пулемётами и пистолетами, стрелявшими иглами, мгновенно усыплявшими любого человека, бросились вперёд. Двое метнулись к лестницам, двое в коридор, ведущий в машинное отделение. Остальные сосредоточились у лифтовых коробок; лифтов было два – грузовой и пассажирский.
– Отстаём на минуту, – сказал Бран. – Мы уходим первыми. Дойдёте до седьмого этажа – дайте знать.
– Как скажете.
Бран обернулся к группе Ратибора.
– Работаем по ситуации. Подчёркиваю: охрану лайнера нейтрализовать мягко, без летального исхода. Охрану Арота уничтожать беспощадно!
– Как мы их различим? – проворчал Кремень.
– Они вооружены по-другому, увидите и почувствуете.
Дверцы пассажирского лифта открылись.
– Садимся!
Команда Ратибора, Бран и Корнейчук с трудом разместились в тесной кабине, рассчитанной всего на четверых. Бойцам мешали горбы «разгрузок» со взрывчаткой и всякими приспособлениями, но всё-таки они нашли способ уплотниться: кто-то присел, кто-то встал на цыпочки.
Лифт пополз вверх в прозрачной трубе лифтопровода.
Первую, вторую и третью палубы проехали беспрепятственно, не заметив в коридорах особой суеты. На четвёртом уровне уже бегали матросы и охранники в бело-синей униформе, а на пятой палубе лифт остановился.
– Выходим! – отреагировал Бран. – Нас почуяли.
Объяснять никому ничего не пришлось, все понимали, о чём идёт речь.
Дверца лифта ушла в сторону.
И Бран исчез!
Ратибор выскочил на лестничную площадку, входя в боевой режим, основанный на возросшей скорости реакций и мгновенной оценке ситуации.
Бойцы последовали за ним.
По палубе метались ополоумевшие пассажиры и матросы, среди которых возникали и пропадали охранники лайнера и жуткие фигуры в невообразимом хламье, с масками на головах или в голубоватых чалмах – пираты.
Откуда-то сверху доносилась стрельба, кто-то истошно кричал, кто-то звал на помощь. В другое время Ратибор непременно бросился бы на зов, спасать пострадавших, но в данный момент он выполнял более важную задачу (хотя душа протестовала против оценки «более важная»), и выяснять, кто кричит, он не стал.