Беспредел
Шрифт:
Виктор Иванович не стал уточнять, что значит "оформить по первому классу", но правильно понял, что из того "беличьего колеса", куда он угодил после своей дикой выходки спьяну на танцплощадке, выхода нет и не будет, разве что черев трубу крематория.
Работой Виктора Ивановича снова стало сопровождение грузов. Один из директоров совместного предприятия (вторым, как догадывался Виктор Иванович, был его прежний хозяин — родственник султана Бахрейна) — сухой, сохранивший прекрасную выправку и надменную осанку, бывший начальник Управления КГБ в Саранске, которому подчинялась целая сеть спецлагерей с политическими заключенными. Никто из своего прошлого тайн не делал, а напротив, гордился и хвастался. Руководить генерал умел, делал это толково и без суеты. На первых порах потянуло его было в религию, хотел было каждый рабочий
Заранее проинструктированный Кобаненко перекрестился на образ. Николая Угодника и без запинки ответил: "Верю. В Христа верю".
"Ну и хорошо, — улыбнулся тонкими губами генерал. — А то мы боялись, что прошлый начальник, басурман проклятый, тебя в ислам перетащил. А вся сила наша, Витя, в православии.
— Так точно, — ответил Кобаненко.
Назначили Виктора Ивановича сначала заместителем, а затем начальником группы сопровождения грузов.
На совещаниях директор или начальник отдела разъясняли: "Наше предприятие зарабатывает деньги честным и законным путем. Клиент заказывает нам груз и его доставку. И мы доставляем груз клиенту. В условиях рыночной экономики нас не интересует личность клиента. Нас интересует его платежеспособность. Нас не интересует какой груз захотелось получить клиенту. Мы обязаны, по получении предоплаты, доставить груз в указанное место. Клиент всегда прав".
Кобаненко довольно быстро разобрался в интересах клиентов, которые не были особенно разнообразными. Клиентов интересовало главным образом оружие и сырье. Из оружия — ракеты, самолеты и комплектующие к ним, из сырья — цветные и редкоземельные металлы, ну и конечно, нефть и нефтепродукты. И, разумеется, клиенты страшно любили интимность. Особенно, когда речь шла об оружии. И особо за это платили. Но, к сожалению, сохранить интимность далеко не всегда представлялось возможным в условиях информационного разгула и полной свободы на фоне общего безвластия, когда каждый почему-то считал своим долгом не столько заниматься своими делами, сколько лезть в чужие. Не столько самому деньги зарабатывать, сколько не дать заработать другим. Эта вечная российская история. Но утечка информации порождала не только недоуменные вопросы зарождающейся налоговой службы, а кое-кого и похуже.
Прямо на железнодорожной станции Арзамас-товарная взлетел на воздух эшелон с боеприпасами и взрывчаткой, предназначенной для одного из уважаемых клиентов в Средней Азии. Взрывом уничтожило пристанционный поселок, начались вопля в газетах, понаехали разные следственные комиссии. С трудом удалось отмазаться. Предприятие понесло существенные убытки, а собственное следствие показало, что взрыв устроили конкуренты из подобного же предприятия в Ростове-на-Дону, которое возглавлял тоже генерал КГБ.
Пришлось у них уничтожить два эшелона с нефтепродуктами, а уж затем собраться, как и положено, в Москве, чтобы цивилизованно поделить рынок и вместо дикой конкуренции придумать схему взаимодействия для общей пользы. Виктор Иванович сопровождал своих новых начальников на совещание в качестве телохранителя и носильщика чемоданов. Со всего бывшего Союза собралось человек сорок. Судя по всему, все друг друга знали и раньше или, в худшем случае, друг о друге были наслышаны, поскольку служили и работали в одном ведомстве. Рукопожатия, возгласы удивления, реплики вроде: "А ты так генерала и не получил?" — "Поди, получи у нас в Горьком. Это не у вас на Дальнем Востоке!" — "Слушай, а ты-то откуда? Тебя же после путча посадили. Сам читал в газете!" — "Посадили и выпустили. Ручки у них короткие, таких, как я, держать за решеткой!" — "Ну, здорово, Николай Митрофанович! Давненько не виделись. Слышал, что жиды и антисоветчики из тебя всю кровь выпили!" — "Да подавились! Ну, и ты молодец! Вместо тюрьмы, говорят, следующее звание получил, чтобы пенсия побольше была". — "Мне сейчас эта пенсия, как рыбке зонтик. Пусть подавятся. Делом хоть начали заниматься настоящим".
На большинстве совещаний Виктор Иванович, естественно, не присутствовал. Курил в холле с остальными телохранителями — мрачными и молчаливыми амбалами, в подавляющем большинстве — младшими офицерами, уволенными из КГБ по разным причинам. Или дремал в машине. Разговаривать ни с кем не тянуло. Да и не был Виктор Иванович разговорчив по натуре. Тоже ведь как-никак, а бывший лейтенант КГБ. И документы были соответствующие. Не самозванец. Свой среди своих.
О чем на совещании договорились стало ясно, когда, вернувшись в Арзамас, генерал провел чуть ли не научную конференцию с собственным сотрудниками. Предприятию, пояснил он, приходится работать не только в условиях жесткой конкуренции, диктуемой новыми экономическими реалиями, но и в условиях противодействия со стороны властных структур нынешнего оккупационного правительства, временно захватившего власть в стране.
Свергать это правительство, уточнил генерал, в нашу задачу не входит. В нашу задачу входит борьба с ним в рамках нашей деятельности. Другими словами, нам нужно продолжать делать свое дело и зарабатывать деньги, несмотря на те рогатки, которые нам вечно ставят.
Работа продолжалась, но чувствовалось, что растет противодействие. Задерживались эшелоны, конфисковывался груз. Иногда эшелоны летели под откос. Учащались вооруженные нападения в таких местах, где о них раньше и подумать никто не мог. Паутина новых границ так называемого "ближнего зарубежья" создавала дополнительные трудности и расходы. Старшим по сопровождению груза генерал лично выдавал из сейфа лицензии-разрешения, подписанные первыми людьми страны. Настоящие они или липовые, никто не знал. Иногда эти разрешения действовали, иногда — нет. Порой их никто и не спрашивал, а сразу открывал огонь и немедленно получал ответный огонь. На предприятиях открылся новый маленький отдел дезинформации. Заранее распускались слухи о возможном направлении эшелонов, их грузе, назначении и т. п. В действительности, грузы следовали совершенно другим маршрутом, в другой номенклатуре, другому клиенту. А в доказательство слухов, в русле утечки информации, следовали так называемые эшелоны-приманки. Власти их захватывали и с разочарованием отпускали. Иногда случалось так, что и истинный груз, и "приманка" доходили до цели без помех.
Виктор Иванович сам сгонял шесть или семь, уже не помнит, эшелонов с ракетами на Тебриз. На Северном Кавказе у него однажды произошел настоящий бой с отрядами генерала Дудаева. Чеченцы захватили один эшелон, но позже вернули. До таких систем оружия они еще не доросли.
И на этот раз Виктор Иванович должен был вести три состава на Тебриз, но в последний момент ему приказали вести эшелоны на север, к Ленинграду, а на южное направление был назначен другой…
— На Тебриз, — сказал я. — Это очень интересно.
Беркесов взглядом попросил меня не встревать и обратился к Белову-Кобаненко:
— Виктор Иванович, все, что вы рассказали, изложите в письменном виде. Более кратко, конечно. Но желательно с фамилиями, которые вы знаете или вспомните.
Кобаненко уставился взглядом в пол:
— Ничего писать не буду.
— "Не буду", — повторил Беркесов. — Не хочу — не буду. Можно подумать, что вы нам все в пустоту рассказывали. Впрочем, ваше дело. Не хотите писать — но надо.
Полковник помолчал, а затем неожиданно объявил:
— Тогда, товарищ Белов, не имею права вас больше задерживать. Можете быть свободным. Пистолет ваш, правда, пока у нас останется. Разрешения на него у вас нет. Что-то наши нынешние начальники совсем уж возомнили себя в американских прериях. Да и проверить его нужно. Сдается мне, что у этого пистолета богатая биография. Но это все мелочи, как вы понимаете. Главное: уладьте теперь свои дела с Марченко, которому вы должны были сдать груз. Поскольку груз задержан, с ним возникнут трудности и по поводу его происхождения, и по поводу его назначения, и по поводу высочайших подписей на лицензиях. Вдруг они окажутся липовыми? Тогда скандал. Окажутся настоящими — еще пуще скандал. Так что идите, улаживайте свои дела.