Шрифт:
Похищение
С ее головы стянули холщовый мешок и резко толкнули в спину. Мужской голос, показавшийся знакомым, со злостью произнес: «Теперь будешь жить здесь, подстилка кляузника! Через недельку, надеюсь, наберешься ума». Вера с размаху растянулась на мягкой поверхности пола вниз лицом. Дверь за ее спиной громко захлопнулась.
Женщина оказалась совершенно голой, вместе с мешком с нее парой рывков сорвали летнее платье и нижнее белье. Нет, она не мерзла, в помещении было даже жарко. Пол, стены и потолок в комнате были обиты чем-то мягким наподобие толстого поролона бордового цвета. В одном из углов небольшой располагался участок, покрытый кафелем, опять-таки, бордовой расцветки. В этой части комнаты находился душ с утопленной в стене и неподвижной лейкой. Бачка унитаза также не было видно, хотя
Вера растянулась на мягком полу и увидела прямо над собой в потолке глазок видеокамеры. Потом подальше еще один, и еще. Весь потолок был утыкан приборами наблюдения, расположенными буквально в 50 см друг от друга, и встроенными в потолок многочисленными лампочками, дающими приглушенный, можно сказать, будуарный свет. Вера инстинктивно прикрыла одной рукой голую грудь, а вторую положила между ног и свернулась на боку в позе эмбриона. Она бессильно заплакала. Если бы ситуация повторилась еще раз, она бы смогла удержать мужа от его необдуманного поступка! Если бы она только могла знать, с кем он связался, и во что это выльется!
Дверь открылась и в комнату вошел совершенно обнаженный мужчина, держащий в руке пластиковую тарелку с едой. Его лицо скрывала маска.
– Ешь давай, великовозрастная плакса! Набирайся сил, – произнес необычный надзиратель, ставя перед ней тарелку с едой. При этом он многозначительно погладил свое внушающее страх размерами достоинство. – Позже нас ждут более важные дела…
Вера сжалась от страха.
Прежняя Жизнь
Можно сказать, что Вера была избалованной жизнью женщиной. Еще будучи студенткой философского факультета престижного института, она на зависть всем однокурсницам охомутала, как ей казалось, самого завидного жениха на курсе. Надо сказать, что это было вовсе не легко. Толя был старше всех студентов и уже успел поработать на заводе. Его циничное отношение к жизни и некоторая холодность, можно даже сказать, что жестокость к переживаниям других людей отталкивали от него большую часть одногруппников. Но Вера, мягкая и впечатлительная по своей натуре, наоборот, без памяти влюбилась в жестокосердного молодого человека. Справедливости ради, надо сказать, что к ней самой он относился достаточно тепло. Конечно, бывали моменты, когда девушка от бессилия плакала ночами в подушку. Ну не мог Толя понять того, что она чувствует! Со временем Вера научилась не обращать внимания на сложности, возникающие в результате взаимного непонимания. Точнее, поначалу она заставляла себя их не замечать, а потом это вошло в привычку. Ведь в остальном все у них было хорошо – парень даже не забывал дарить ей цветы на различные праздничные даты.
Через год они поженились и стали жить вместе в комнате студенческого общежития, потому что Вера оказалась беременна. Рождение дочери и бессонные ночи не помешали ей закончить университет с красным дипломом. После учебы они с Толей поехали работать в ее родной город и устроились преподавателями в местные институты.
Проблемы и странности в поведении мужа женщина заметила примерно через год после их переезда. Где бы он не преподавал, у него всегда возникали конфликты с коллегами-мужчинами, но, в то же время, вокруг Толи неизменно возникал женский коллектив, состоящий из каких-то сомнительных беспринципных молодых особ, готовых на все ради карьерных плюшек. А учитывая, что Анатолий был мужчиной, что редкость среди преподавателей философии, то карьерный рост ему был обеспечен. Первое время Вера ревновала ко всему этому «гарему», как она его называла про себя. Даже пару раз робко пыталась предъявить мужу что-то вроде претензий. А потом привычно махнула рукой – ведь он приходит домой каждый вечер именно к ней и утром уходит тоже от нее. В конце концов, не на необитаемый же остров переезжать, где она была бы единственной представительницей женского пола.
Наказание
Вера усилием воли стряхнула
Судорожно, не пережевывая, она глотала куски тушеного с овощами мяса. И нехотя призналась себе, что несмотря на пронизывающий ее страх, она смогла почувствовать, что еду ей принесли вкусную. В глубине ее души шевельнулась еле теплая надежда, что вдруг все еще обойдется, и с ней ничего страшного не сделают.…
Поев, Вера свернулась калачиком под многочисленными камерами, а потом просто легла на живот, подумав, что задница у всех людей одинаковая, и вряд ли тот, кто наблюдает за ней через эти объективы, откроет для себя что-то новое.
Она внезапно проснулась от того, что кто-то схватил ее за запястья и заломил руки за спину. Вера закричала от боли и страха. Но в ответ услышала ругань в свой адрес и злорадный хохот. Голос принадлежал тому самому голому мужчине, который принес ей поесть перед тем, как она провалилась в сон. Приложив немалые усилия, он связал руки Веры за ее спиной и перевернул ее лицом вверх. Над ее лицом оказался его подрагивающий член.
– Чего смотришь, маленькая кляузница? Погладить хочешь? – мужчина вновь раскатисто рассмеялся через маску клоуна. – Не все сразу. Сначала пойдем традиционным путем.
Закрыв левой ладонью рот Вере и применив немалое усилие, мститель прижал ее сопротивляющуюся голову к мягкому полу, а правую руку положил ей между ног и слегка погладил ее половые губы. Вера извивалась под его руками, пытаясь отодвинуться как можно дальше. Мужчина в очередной раз рассмеялся и, усилив хватку, начал интенсивнее гладить ее между ног.
– Не кричи и не сопротивляйся. Здесь никого нет, мы в лесном домике. Чем меньше ты будешь истерить, тем тебе же лучше. – Мужчина растянулся на Вере и коленом раздвинул ей ноги. – Вот молодец, какая понятливая.
Нащупав ее дырочку, он проник в нее двумя пальцами, пошевелил ими в разных направлениях, затем достал их и с размаху всадил в Веру ставший уже напряженным до предела член. Вера беззвучно заплакала.
– Не плачь, все же хорошо, – мужчина убрал ладонь с ее рта и неожиданно нежно отодвинул со лба прядь ее спутавшихся белокурых волос. – Давай подвигаемся вместе.
Вере показалось, что он ритмично шевелился в ней целую вечность. Она замолчала и обреченно терпела его движения. Больно ей не было. Страшно теперь уже тоже. Ей стало все равно. Впервые в жизни она изменила мужу, если это можно так назвать. Наконец-то мужчина расслабленно растянулся на ней, и она почувствовала, как в нее пульсирующей струей извергается теплая жидкость. Вера безучастно разглядывала потолок с утыканными в него многочисленными камерами…
– Как же долго я желал тебя, – ее новоиспеченный любовник, проведя ладонью по шее и груди женщины, стал поглаживать ее плоский живот. – Я очень рад, что те, кто хотел наказать твоего мужа за его дурацкий поступок, обратились именно ко мне. Это наказание стало для меня наградой. Когда-нибудь ты простишь меня и поймешь, что у меня не было другого способа тебя добиться. А теперь отдыхай, силы тебе еще понадобятся, моя глупышка.
Мужчина стремительно встал и, не оглядываясь, направился к выходу из помещения. Вера, лежавшая во время его признаний с закрытыми глазами, услышала приглушенный стук захлопнувшейся двери и звук защелкнувшегося замка.
Награда
Вера лежала на боку, свернувшись калачиком и прижав колени к груди. У нее болели запястья, которые мужчина вчера развязал, получив от нее необходимый ему секс. И еще болело все внутри от непривычно большого размера его члена. А душа разрывалась от боли настолько, что Вере стало совершенно все равно на многочисленные глазки камер на потолке. Интересно, кому это так необходимо за ней наблюдать? Она сама же и ответила на свой вопрос. Это могло понадобиться тому человеку, который отправит снятое видео ее мужу. Это нужно женщине, сына которой ее муж довел до помутнения рассудка своими интригами. И они с мужем, на ее взгляд, получат по заслугам – ведь теперь их очередь находиться в беспомощном и жалком состоянии, и от бессилия потихоньку сходить с ума.