Беспросветная духовность. Операция «Каланча»

Раннее утро, такой же, буквально пару недель назад случившейся осени. Несмотря на то, что метеорологическая служба обещала бабье лето, дождина лупцует почем зря. Ветер будто вступил в сговор с дурацкими свинцовыми тучами: разгоняет капли до огромной скорости и звонко разбивает их о плотную поверхность прозрачного полиэтиленового дождевика. Не завидую тем чудакам, которые пришли на сегодняшнее мероприятие, полагаясь лишь на зонты.

Я где-то читал, будто нельзя начинать рассказ

с описания погоды. Подумал об этом и сам над собой посмеялся. Да, хорошая шутка ставить рядом людей моей профессии и слово «читал». Но это факт: иногда я почитываю, причем не только узкоспециализированную литературу. Ну, так вот. Без описания погоды здесь никак. Это все равно, что пришел в театр на спектакль: открывается занавес, а там пустота, ну, или на дощатом истертом полу стоит одинокий стул. Мне такие спектакли не нравятся. Эй, режиссер! Тук-тук-тук! Ты чего про пост-апокалипсис показывать собираешься? Я, конечно, понимаю – поиск новых форм самовыражения и все такое, но два часа пялиться на драму, разворачивающуюся на фоне убогих декораций? Нет уж, спасибо! Мне такого и на работе хватает. Хотя там порой, такие спецэффект, что мама не горюй: бывает, даже сотрудники со стажем не справляются со своей пищеварительной системой.

А ведь театр – это великий вид искусства, способный вдохновлять людей и даже менять сознание. Бывает, выходишь из зала после представления и как будто по голове дали: совершенно непонятно как раньше-то жил без этого.

Конечно, сейчас совсем другое время: трудно конкурировать с обилием визуальных развлечений, предоставляемых через интернет. С другой стороны, ничто не заменит живое человеческое общение. Попробуйте провести допрос с пристрастием через веб-камеру: ничегошеньки-то у вас не выйдет.

Вот, вы спросите: «Чего вообще он заладил про свой театр?» Просто увиденный почти сорок лет назад спектакль действительно изменил мою жизнь. Помню все до мельчайших подробностей, как будто это было вчера. Представьте. На заднем плане, на фоне светло-лазурной занавеси светит огромное картонное солнце. Потом идет конструкция в бледных тонах, изображающая силуэт залитого лучами города. Слева и справа, по краям сцены декорации домов старинной застройки. На вывесках надписи: «Булочная», «Универмаг», «Прачечная», «Аптека». Под фонограмму какого-то невероятно жизнеутверждающего марша, на одном из столичных проспектов кипит жизнь. Туда-сюда по асфальту снуют старинные бутафорские грузовички и легковушки. На тротуарах дергаются, будто ушибленные током, куклы-марионетки, изображая спешащих по своим делам граждан. И тут, из-за кулис справа появляется он – высокий мужчина, настоящий живой человек, в длинной шинели цвета маренго, опоясанной

коричневой кожаной портупеей с кобурой на боку. На голове у актера огромная, в цвет верхней одежды, гипертрофированная фуражка, с красным околышем и золотой кокардой. По сравнению с декорациями кукольного театра, а уж тем более самими марионетками, он выглядит гигантом. Музыка замирает. А управляемые из-за ширмы тряпичные персонажи начинают по очереди читать стишок. Тем временем главный герой, чеканя скрипучими начищенными сапогами, будто на параде, каждый шаг, добирается до центра сцены. Повернувшись к нам, зрителям, великан прикладывает вытянутую правую ладонь кончиками пальцев к голове, а потом улыбается, сверкая белозубой улыбкой. А позади него сияет желтый картонный круг нарисованного солнца, а марионеточный город и его обитатели застыли в раболепном экстазе. И тут какой-то мальчонка с красным платком на шее и старомодном картузе на голове называет имя гиганта. После того как главный герой был представлен малолетней аудитории, начинается основное действо, описывающее жизненный путь и подвиги человека в униформе.

Меня, тогда еще совсем мелкого мальчугана, поразило насколько легко и непринужденно этот жизнерадостный служитель правопорядка выполнял свою работу. И все-то его любили, и все-то им восхищались. Был он первым не только на службе: жизнь великана, несмотря на некоторые неудобства, связанные с ростом, также шла в гору.

В тот момент, когда на сцене закрылся занавес и в зале под потолком зажглись светильники, моя зависть переросла в мечту, а мечта определила выбор будущей профессии. Позже я видел множество фильмов, читал книги, романтизирующие профессию борцов с преступностью. Но этот спектакль, именно он стал благословением и проклятием моей жизни.

Вот так и сейчас, если не описывать погоду, которая является неотъемлемой частью декораций сегодняшней постановки, то представление получится недостаточно убедительным. И кто знает, может именно сегодняшнее действо станет поворотным моментом в чьей-то судьбе.

Итак. Осень. Как из ведра льет дождь. Место действия – одно из престижных кладбищ столицы. Чтобы найти последнее пристанище здесь, надо еще при жизни несколько раз перезаложить душу дьяволу, ну или, на худой конец, снискать всенародную любовь. Однако и это не может гарантировать получения вакантного местечка в отнюдь не дешевой земле главного города страны.

До начала первого акта времени еще предостаточно, однако, у главного входа, на площади с внушительного размера храмом, под аккомпанемент местного воронья уже собираются действующие лица, пока, в основном, массовка.

Конец ознакомительного фрагмента.