Бессарабский вопрос между мировыми войнами 1917— 1940

Вторая мировая война стала поворотным пунктом в истории XX века, поэтому столько копий сломано историками и политологами по поводу этих событий. В последние годы полемика вышла далеко за пределы научных дискуссий. Исторические события 70-летней давности продолжают активно использоваться в современном идейно-политическом противоборстве. Российской Федерации, являющейся правопреемницей Советского Союза, стараются навязать комплекс неполноценности в связи с событиями кануна Великой Отечественной войны, используя для этого прямую фальсификацию событий второй половины 1930-х — начала 1940-х гг. с целью «доказать», что Германия и СССР несут равную ответственность за развязывание Второй мировой войны. При этом наиболее оголтелые пропагандисты

Давно назрела обстоятельная и свободная от идеологических клише оценка событий, происходивших в межвоенный период и в начале Второй мировой войны. Однако сегодня, вместо того чтобы добросовестно открывать неисследованные страницы истории и архивы, Запад сконцентрировал усилия лишь на одной задаче — избавиться от комплекса неполноценности и вины за грехопадение фашизмом. Интерпретация событий непосредственно в Восточной Европе между двумя мировыми войнами становится особенно важным инструментом переписывания истории XX века.

Этому способствует и то, что пришедшие к власти в восточноевропейских странах политические силы, которые не могут похвастаться какими-либо заметными успехами в развитии своих стран, успешно освоили методику отвлечения общественного внимания на гиперкритику недавнего прошлого, когда ведущую роль в Восточной Европе играл Советский Союз. Огульно критикуя все и вся, выставляя своего восточного соседа в виде некоего «тоталитарного монстра», восточноевропейские политики стараются доказать свою «европейскость», отработать вложенные в них средства. Естественно, они не могут признать, что, будучи нищим европейским захолустьем и аграрным придатком западных стран, Восточная Европа именно во второй половине XX века получила возможность самостоятельного развития на благо своих собственных народов, сделав скачок к современным стандартам развитости. Ведь признать это означает признать и положительную роль СССР в регионе. Понятно, что это полностью противоречит навязываемому ныне образу Советского Союза как «оккупанта».

Кроме того, следует понимать, что эта восточноевропейская критика «советского» прошлого активно используется западными средствами массовой информации для воздействия на собственное общественное мнение с целью полного пересмотра истории и последствий Второй мировой войны. В данном случае используется довольно простой пропагандистский прием — раз эта критика исходит от восточноевропейцев, значит, она правильна, так как они «лучше знают» свою историю. То, что многие из этих тиражируемых критических тезисов противоречат не только известным историческим документам, но и просто здравому смыслу, не играет никакой роли, поскольку создание очагов напряженности на западных границах России выгодно Западу, победителю в «холодной войне».

Основной темой, используемой для «обличения» Советского Союза, является подписанный 23 августа 1939 г. советско-германский договор о ненападении, который ныне активно демонизируется под маркой «сговора Гитлера и Сталина» против Европы. Соответственно, многие зарубежные, да и российские авторы поговаривают о «советско-германском союзе», открывшем дорогу началу Второй мировой войны. Именно на этом основании построены тезисы польских историков о «совместном» советско-германском нападении на Польшу в сентябре 1939 г. и ее разделе, прибалтийских авторов об «оккупации» этого региона то ли в 1939, то ли в 1940 г. То, что это противоречит хорошо известным историческим фактам, в том числе и недавно введенным в научный оборот советским документам того периода, не играет никакой роли. Ведь история — это политика, опрокинутая в прошлое.

Однако непредвзятый взгляд на события конца 1930-х гг. показывает, что все попытки Советского Союза достичь соглашения с Англией и Францией наталкивались на их нежелание равноправного сотрудничества с Москвой. Гораздо больше Лондон и Париж интересовало соглашение с Берлином, которое должно было обезопасить их, толкнув Германию на разгром СССР. В этой ситуации советско-германский договор о ненападении 1939 г. действительно изменил очередность и «расписание» планируемых Гитлером нападений на менее приемлемое для Запада. Но главное — договор 1939 г., поменяв «всего лишь» «расписание» войны, поменял и послевоенную конфигурацию, сделав невозможным для англосаксов войти в Восточную Европу ни в начале войны, ни после победы. А, следовательно, потерпели крах надежды изъять Восточную Европу из орбиты СССР. Соответственно договор стал выдающимся успехом советской дипломатии, восстановившим территорию исторического государства Российского. С другой стороны, пакт Молотова — Риббентропа 1939 г. является крупнейшим провалом английской стратегии за весь XX в., и именно поэтому его всегда будут демонизировать.

Свое место в ряду критиков внешней политики Советского Союза того периода занимает и Румыния, которая как раз и являлась прямым союзником Третьего рейха в годы Второй мировой войны. Конечно, никакой критики своей собственной истории румынские авторы не допускают, их страна была всего лишь зажатой меж двух «хищников» жертвой обстоятельств. В отличие от польских авторов, которые ведут довольно активную полемику по проблемам истории международных отношений 1930-х — 1940-х гг. и вынуждены вступать в публичные споры, румынская историография пошла по другому пути. В румынской исторической литературе создана своя собственная слабо связанная с исследованиями соседних стран картина событий международной политики. Понятно, что в этих условиях румынские авторы стараются не затруднять себя сколько-нибудь обстоятельной аргументацией своих тезисов. Главная претензия Румынии к СССР заключается в том, что восточный сосед дважды — в 1812 г. (то есть еще до возникновения румынского государства) и в 1940 г. «отбирал» у нее территорию Бессарабии.

По мнению Бухареста, все «аннексированные» СССР в 1940 г. территории, на которых ныне расположены Республика Молдова, а также Черновицкая область и ряд районов Одесской области Украины, должны быть «возвращены» Румынии, для чего следует идеологически обосновать эти притязания. В эти намерения хорошо вписывается подписанный 24 июня 2010 г. исполняющим обязанности президента Республики Молдова спикером ее парламента румынофилом М. Гимпу указ, объявивший 28 июня «днем советской оккупации». Этот документ вызвал целый ряд политических конфликтов как в самой Молдове, так и за ее пределами. С одной стороны, комиссия Академии наук Молдовы заявила о правомерности подобного определения событий 1940 г. С другой стороны, 12 июля Конституционный суд республики признал этот указ неконституционным.

Подобные идеи были озвучены еще 23 июня 1990 г., когда Верховный Совет ССР Молдова утвердил «Заключение Комиссии Верховного Совета ССР Молдова по политико-юридической оценке Советско-Германского договора о ненападении и Дополнительного секретного протокола, а также их последствий для Бессарабии и Северной Буковины», в котором создание 2 августа 1940 г. Молдавской ССР в результате «советской оккупации» объявлялось незаконным. Тем самым республика упразднила самое себя, ведь, кроме соответствующего решения Верховного Совета СССР От 2 августа 1940 г., других документов, конституирующих ее в своих границах, просто-напросто не существует. В результате Приднестровье получило абсолютно законное право на самоопределение, которое и было реализовано им 2 сентября 1990 г.

Именно бессарабскому вопросу — одному из слабо известных ныне вопросов международной политики межвоенного периода — и посвящена предлагаемая вниманию читателей книга доктора исторических наук М.И. Мельтюхова. Как известно, в ходе Революции и Гражданской войны в России изменились западные границы нашей страны. Советская Россия признала независимость Финляндии, Эстонии, Латвии, Литвы и Польши. Соответственно со всеми этими странами были подписаны мирные договоры, установившие новые границы в Восточной Европе. При этом следует отметить, что подписанию этих мирных договоров во всех случаях, за исключением Литвы, предшествовали необъявленные войны. Однако, несмотря на то, что Москва была вынуждена пойти на существенные уступки в территориальных вопросах, все же следует констатировать, что советская сторона официально признала эти границы.