Бессилие власти. Путинская Россия
Шрифт:
Далее, может ли считаться страна великой, если ее население живет в нужде и тревоге? Может ли быть великой страна, если ее достижения в области науки, образования и культуры, доставшиеся от предыдущего поколения, быстро исчезают? По-видимому, нет. Пример разрыва между «великим государством» и вечно нуждающимся населением в классической форме предоставил современной цивилизации Советский Союз. Это иллюстрация того, чем завершается разрыв между величием государства и нищетой населения.
С точки зрения формальных признаков, описанных выше, единственной сверхдержавой (синоним великой державы) в XXI в. являются США. Второй супердержавой, по-видимому, становится Китай. Он заменит в этой роли СССР. И вряд ли стоит рассматривать это обстоятельство как негативное явление. Скорее всего, новая конфигурация мира придаст большую устойчивость в глобальном равновесии. Но очевидно и то, что в современных условиях ни одна сверхдержава не в состоянии контролировать спонтанное
События в Закавказье, несомненно, необдуманные и поспешные действия грузинского руководства, намеревавшегося в августе 2008 г. силой вернуть под юрисдикцию южноосетинский анклав, вызвали мощную ответную реакцию со стороны России. Грузинская армия оказалась разбитой, почти вся страна – под контролем Вооруженных сил России. Затем последовало политико-дипломатическое признание Россией самостоятельности Абхазии и Южной Осетии (26 августа президент Дмитрий Медведев подписал соответствующий указ). Казалось бы, все это свидетельствует о том, что сегодняшняя Россия «вернула» себе утерянный статус «великой» – вопреки всем «проискам» Запада.
Однако полагаю, что дело намного сложнее. Если рассмотреть «победу» Вооруженных сил России над грузинской армией с чисто военной точки зрения, то здесь славы мало, иного исхода невозможно было себе представить – слишком неадекватными были силы противников. Но, к сожалению, эйфория «непобедимости» армии охватила многие слои интеллектуальных кругов общества (нельзя сказать то же самое о всем народе – он в целом отнесся к этим событиям почти без особого интереса), заговоривших о том, что страна «стала с колен», «вернула статус великой державы» и т.д. Меры же, объявленные президентом относительно «сокращения» контактов с НАТО, а также те из них, которые «могут» быть приняты, политические комментаторы всех мастей встретили восторженно, словно восторжествовал дух «холодной войны». Конечно, в действиях президента Медведева и премьера Путина имелись своя логика и свои представления о национальных интересах, это так. Но полагать, что Россия может бросить вызов Западу и выиграть этот вызов, – это уже ошибка, и очень большая ошибка. Самостоятельная внешняя политика вовсе не означает существования двух альтернатив – либо прямое подчинение, либо войну. Между этими крайностями имеет множество других путей, которые, однако, требуют глубоко вдумчивого и мудрого подхода, увязывая все многообразие факторов, воздействующих на сферу международных отношений, в общее целостное видение картины и роли своей страны в этой сложнейшей системе отношений. Глубоко неверной является мысль, постоянно и непрерывно высказывающаяся самыми влиятельными государственными деятелями, что якобы «Запад нуждается в России больше, чем Россия в Западе». Это совершенно неверно. Слабая и совершенно разбалансированная российская экономика, не способная производить машины и оборудование для своей промышленности, продукты питания – для населения, полностью зависит от Запада, его рынков. Забывая об этом, полагать, что «газовая зависимость Запада от России» является фатальной, глубоко ошибочный постулат. Зададимся вопросом: а куда качать этот газ, если, допустим, дело дойдет до принятия таких мер – обратно будем закачивать в недра? Другой вопрос – если дело дойдет до расширения конфликта с Западом – мне представляется, что мощные корпорации найдут возможность «обрушить» отечественную экономику сравнительно легко. Это вовсе не сложно, учитывая особенную чувствительность современной мировой экономики к политической нестабильности и геополитическим рискам.
Нефтегазовый фактор и Россия: фрагмент геополитики
Россия входит в группу самых могущественных и влиятельных стран мира, G-8, но, как было отмечено выше, не следует забывать, что «семерка» (без России) – это группа самых развитых и богатых стран мира с точки зрения уровня материальной обеспеченности населения. А Россия – одна из бедных стран по этим показателям. Таким образом, здесь имеется очевидный элемент неадекватности. Удивительное состоит в том, что в обществе, которое в условиях социализма достигло своего достаточно высокого материально-культурного уровня и, возможно, находилось на самом высоком в мире уровне социальной защиты, за два десятилетия якобы «демократических реформ» скатилось к достаточно отсталому, реакционному типу капитализма с его самыми несправедливыми общественными отношениями по распределению богатства. Поэтому этот капитализм надо «доделывать сверху», не ждать, когда его будут сокрушать «снизу». Это «доделывание» – бесспорно, задача государства, поскольку сами крупные предприниматели даже не размышляют о том, на какой зыбкой почве покоится их благополучие, которое ими рассматривается как нечто вечное.
Еще одно обстоятельство, делающее актуальной задачу интенсивного роста народного благосостояния. Выше было отмечено, что Россия входит в число самых экономически развитых стран мира «G-8». Первоначально замысел «семерки» (и прежде всего США, когда они пригласили Россию в этот «клуб»), заключался в достаточно неопределенном статусе России в этом «клубе» – нечто типа G-7 + Россия. Тогда они полагали, что время от времени Россию «можно» приглашать на саммиты «семерки» для консультаций по некоторым политическим вопросам, что обычно предваряет основную экономическую повестку лидеров мира за тщательно закрытыми дверями.
Напомним, что основная задача «семерки» со времени ее основания по инициативе французского президента Жискара д’Эстена в 1975 г. – это обсуждение наиболее актуальных проблем мировой экономики, согласование элементов международной экономической политики «глобальной триады» (Северная Америка – ЕС – Япония) относительно важнейших предварительных решений по этой проблематике; консультации относительно ситуаций в регионах мира (развивающиеся страны, страны с переходной экономикой, политика «помощи») и т.д. При Путине Россия стала полноправным членом «Клуба богатых» (G-8) с бедным населением.
Я затрагиваю данный аспект вопроса всего лишь с целью иллюстрации, как малосведущие в политико-дипломатической сфере люди могут с легкостью необыкновенной превратить экономические преимущества страны в ее недостаток, осуществляя раз за разом непродуманные действия.
Нефть и газ, их поставки с регионов добычи в ведущие промышленные центры мира, политика и борьба вокруг цен на это минеральное топливо – все это играло в предыдущие времена и продолжает играть в настоящее время повышенную роль в системе международных отношений. При этом эта роль энергетического фактора все более возвышается, в том числе во внешних отношениях России, на обширных территориях которой все больше разрабатываются источники нефти и газа, металлических и неметаллических руд, направляемые на мировой рынок в условиях высоких цен на эти продукты.
Стремительное возвышение нефтегазового фактора во взаимоотношениях России и Запада во многом связано с тем обстоятельством, что эпоха отношений России и США как «старшего» и «младшего партнеров», характерные для всего предыдущего десятилетия, стали буквально взрываться примерно с 2002–2003 гг., когда во внешней политике Кремля стали появляться определенные элементы самостоятельности. Это было воспринято вначале на Западе как некий «цивилизационный разрыв», связанный с «системными особенностями России». На самом деле для России новые финансовые возможности, неожиданно свалившиеся на нее, означали, прежде всего, возможность приостановления процессов распада страны, а также определенные попытки вернуть хотя бы «ограниченную самостоятельность» внешней политики страны, уничтоженной в период «ельцинщины-козыревщины». С этой частью задачи в тот период Владимир Путин успешно справился, он показал динамизм в целой серии встреч с лидерами Запада и дал ясно понять, что отныне надо считаться с Россией.
Отметим и то обстоятельство, что нефть и газ не случайно называют «стратегическим сырьем», и этот фактор геополитики присутствует везде, где происходят обсуждение и дискуссии важнейших тем международной политики: общих вопросов безопасности и мира, режима нераспространения ядерного оружия (включая проблему Ирана, Северной Кореи), ситуации вокруг Ирака или израильско-палестинского конфликта, отношений России с Европой (пример: Энергетическая хартия Европы) или с США и НАТО и т.д. и т.п., не говоря уже о проблемах, возникающих у России с ближними соседями и участниками СНГ. А в последнее время во всех ведущих центрах международной политики – сильнейшая головная боль вокруг арабских революций.
Суть проблемы (с позиций Запада) заключается в том, что «Россия показывает слишком много опасных примеров того, что она использует свои нефтегазовые ресурсы как оружие против других стран, пытаясь приобрести односторонние политические и экономические преимущества». Таким образом, она (проблема) покоится в растущем беспокойстве Запада от даже частичной нефтегазовой зависимости наиболее развитого сегмента мировой экономики («великой триады», т.е. США, ЕС и Японии) от российских источников нефти и газа. И видимо, в значительной мере эта обеспокоенность имеет основу – скажем прямо, что Кремль немало преуспел в части использования нефти и газа как мощного рычага политического давления на партнеров (Грузия, Украина, Белоруссия). Поэтому, какую бы «открытую» и «честную» политику ни провозглашал Кремль (в том числе на саммите G-8 в Петербурге в июне 2006 г. в докладе Путина «Энергетическая безопасность в мире»), тревоги Запада в сфере энергетического будущего непрерывно возрастают, поскольку доверие утрачено в силу целой серии непродуманных, недальновидных акций в сфере российской энергетической политики недавнего прошлого и настоящего.