Бессильная
Шрифт:
Лина улыбается, увидев меня, и оставляет свою работу, чтобы присоединиться к нам, Финн следует за ней, чтобы сесть в круг стульев. — Миры сегодня нет? — спрашиваю я, оглядывая большую комнату, заставленную столами с документами и кроватями, застеленными грязным бельем.
— Миры сегодня нет, — тихо отвечает Калум. — Она ухаживает за матерью дома.
Я раздумываю над тем, чтобы задать вопросы, которые, вероятно, не следовало бы задавать, когда Калум быстро переводит разговор в другое русло. — Итак, Пэйдин, что у тебя для нас есть? Что-нибудь? —
Но не сегодня.
— Я нашла туннель. Ну, вообще-то, Китт провел меня прямо через него сегодня. — Я практически задыхаюсь, наконец-то выдыхая слова в жизнь. Они все наклоняются ко мне, широко раскрыв глаза, когда я рассказываю им о своем плане и невозможности того, чтобы он сработал.
Когда я заканчиваю, молчание нарушает Финн. — Я знал, что ты обведешь будущего короля вокруг своего мизинца.
— Я горжусь тобой, принцесса, — говорит Ленни с однобокой ухмылкой.
С этими словами я приступаю к объяснению всего увиденного и того, где именно начинается и заканчивается проход. — Войдя в туннель через последнюю камеру слева, примерно на полпути вы увидите развилку. Путь налево ведет к двери у тренировочной площадки, а путь направо — до самой Чаши и комнаты под ящиком.
Лина жадно записывает информацию, впитывая каждое мое слово и перенося его на бумагу. В считанные минуты они знают, где находится проход, куда он ведет и как его найти.
— Есть только одна проблема, — добавляю я, беспокойно вертя кольцо на большом пальце. — Чтобы попасть в проход, нужен ключ, а он, так уж получилось, всегда находится у Китта.
Финн фыркаю. — Легко. Раздень его.
Я бросаю на него взгляд, прежде чем снова повернуться к Калуму. — Я могу достать его. На балу я возьму ключ и отдам его Ленни. Поскольку Испытание состоится на следующий день, у Китта не будет времени понять, что ключ пропал до этого времени. — Я пожевала внутреннюю сторону щеки, прежде чем добавить: — Надеюсь.
— По мне, так это план, — говорит Ленни, зевая.
Я пристально смотрю на него. — Все, кто будет проходить через туннель и попадать в бокс, должны входить через дверь у тренировочной площадки. Так что, Ленни, ты должен впустить их, так как дверь открывается только изнутри, и оттуда ты можешь отправиться по туннелю в сторону Чаши. Понятно?
Ленни отрывисто кивает. — Понял.
Мы разговариваем еще как минимум час, обсуждая детали. А потом мы с Ленни встаем, чтобы уйти, разминаем затекшие тела, машем на прощание и поднимаемся обратно по лестнице.
Когда мы выходим на улицу, меня обдувает прохладный ветерок, и я снова начинаю дрожать. Ленни обнимает меня за плечи и прижимает к себе, другой рукой взъерошивая мои волосы. Я смеюсь, отталкиваю его ладонь, пытаясь пригладить сумасшедшие серебристые пряди, рассыпавшиеся по плечам.
— Завтра бал, — говорит Ленни, почти торжественно.
— Завтра бал, — отвечаю я, мой голос едва превышает шепот.
— А потом будет последнее Испытание. — Он смотрит на звезды, которые смотрят на нас сверху вниз.
Я выдыхаю дрожащий смех, похоже, не в силах подобрать слова, так как говорю: — А потом — последнее Испытание.
Ленни смотрит на меня глазами, полными смеха. — Кто ты, попугай или Пэйдин?
Я фыркаю и откидываю голову назад, чтобы посмотреть на звездное небо. Мой ответ тихий, задумчивый. — Я не знаю, кто я.
Я чувствую, как меня сжимают за плечо, и поворачиваюсь, чтобы увидеть Ленни, улыбающегося мне. — Ты — Пэйдин Грей. Серебряный Спаситель, серебряный язык, быстро вонзающий свой серебряный кинжал в людей.
Глава 48
Кай
Крики. Ужасные, мучительные крики бьются о мой череп, эхом отдаются в голове.
Она.
Это она.
Я бегу по коридорам замка, потею, ищу, кричу, ищу ее.
Единственный ответ — крик о помощи, мольба о пощаде.
Я распахиваю ее дверь, врываюсь в комнату и осматриваю темноту.
Что-то серебристое сверкает в лунном свете, проникающем через открытое окно.
Вот оно.
Ее волосы. Должно быть, это ее прекрасные серебристые волосы.
Но то, на что падает мой взгляд, не красиво.
Нет, оно разбито.
Она вся в крови, сидит в луже. Слезы текут по ее лицу, теперь искаженному в агонии.
Боль за гранью понимания.
Страдания, от которых невозможно спастись.
Я снова замечаю серебристый блеск, но это не ее волосы, как мне показалось раньше.
Кинжал.
Это ее кинжал.
Его острие упирается ей в грудь, пуская кровь, которая стекает по ее телу и отражает слезы, текущие по ее лицу.
Какая жуткая симметрия.
Я вдруг оказываюсь рядом с ней, стоя на коленях в луже крови. Ее крови.
Она не видит меня, не говорит, не делает ничего, кроме крика.
Злость. Я никогда не видел такого страдания.
— Пэйдин! Пэ посмотри на меня!
Ничего. Никакой реакции.
Снова рыдания. Больше крови.
Я хватаюсь за тонкую рукоятку кинжала, который она медленно втыкает в свое сердце.
Она вся в крови.
Кровь такая липкая, что прилипает к моим рукам, ползет вверх по рукам, покрывая меня тем, что я никогда не смогу смыть.
Я никогда не хотел, чтобы на моих руках была ее кровь. Никогда — ее кровь.
Она медленно поворачивает голову, ее залитое слезами лицо теперь обращено ко мне.
— Сделай так, чтобы это прекратилось.
Она хнычет.
Пэйдин не хнычет.
— Это так больно. Просто, пожалуйста, сделай так, чтобы это прекратилось. Пусть это прекратится. Прекратится!