Бессильная
Шрифт:
Но он не двигается. — Джекс?
Я легонько глажу его по щеке. Ничего. Затем энергично трясу его. Ничего. Теперь я кричу. — Джекс! — Мой голос срывается, когда он лежит безжизненно. Мои пальцы судорожно ищут пульс. — Нет, нет, нет, нет, нет...
Младший брат. Младший брат. Мой младший...
Его глаза распахиваются, и он глотает воздух.
Я наполовину смеюсь, наполовину всхлипываю, глядя, как он моргает, и его рука летит к гладкой коже, где когда-то была моя метательная звезда. Он оглядывается по сторонам, и его карие глаза останавливаются на мне. Он слабо ухмыляется, его голос хриплый, но в нем звучит
Я криво усмехаюсь и провожу рукой по лицу, вытирая выступившие на нем слезы. — Я не собираюсь этого делать, дружище. — А потом я притягиваю его к себе и обнимаю, ероша рукой его волосы.
Звук бьющих барабанов застает нас обоих врасплох, и мы поворачиваемся к толпе неподалеку от нас. Они ликуют, аплодируют, топают ногами в знак празднования.
Солнце уже поднялось над горизонтом.
Первое Испытание завершено.
Глава 33
Пэйдин
Тысячи глаз приковывают меня к неудобному сиденью, на котором я вынуждена сидеть. Чаша до отказа забита гудящими илийцами, все кипят от возбуждения. Последние зрители заняли свои места на скамьях стадиона, окружающего нас, и теперь с ожиданием смотрят вниз, в Яму под собой.
Прошло три дня.
Три дня с момента финальной схватки на краю Шепота.
А нас осталось всего семеро.
Я слышу топот нетерпеливых ног, доносящийся из толпы вокруг нас, и мое сердце замирает от этого звука. Вдруг я снова оказываюсь на той поляне, и топот ног превращается в стук барабанов, возвещающий об окончании Испытания.
Но никто не остановился.
Барабаны ничего не значили для нас. Мы все еще были в глотке друг у друга. Если бы не помощь Энди, Блэр разорвала бы меня на части и разбросала все, что от меня осталось, по полю, чтобы птицы могли полакомиться. Но то, что она не убила меня, не означает, что она не оставила на мне свой след. Точнее, несколько. Следы и изуродованную плоть, которую Целителям было чертовски трудно сшить обратно.
Казалось, никто из нас не видел восходящего солнца и не слышал звуков барабанов. Мы были охвачены жаждой, отказываясь просто сложить оружие и сдаться друг другу. Флэши добрались до нас первыми, петляя вокруг и между нами. Затем подоспели Брауни, силой оттаскивая нас друг от друга. Меня грубо оторвали от Блэр после того, как мне наконец удалось прижать ее к себе, и перекинули через плечо крепкого мужчины, после чего понесли сквозь толпу зевак. Но я была не одна такая. Всех окружающих меня соперников оттаскивали в отдельные вагоны, чтобы они остыли.
Нетрудно было догадаться, почему король хотел прервать бой и отсечь нас, пока мы не успели нанести еще какой-нибудь вред. Поскольку драться с другими участниками вне Испытания запрещено, то, подавив наш гнев, можно добиться того, что остальные Испытания будут еще интереснее. И еще более кровавыми.
Меня резко возвращает в реальность, я вспоминаю жесткий стул, на котором сижу, жесткое платье, облегающее мое тело, и таких же жестких участников рядом со мной. Я двигаюсь в кресле, моя рука задевает жесткую руку принца, с которым я не разговаривала уже несколько дней.
Я провожу рукой под ребром, где почти ощущаю зазубренный шрам, подаренный мне тем самым мальчиком, который чуть не стал причиной смерти Джекса. Я украдкой бросаю взгляд на Кая, стоящего рядом со мной, спокойного и собранного, как всегда, несмотря на случившееся. Или так кажется. Я научилась хорошо различать трещины в его масках, разбирать его фасад.
Я вдруг понимаю, что Тила обращается к толпе, возбужденно жестикулируя. Мне неинтересно слушать, что она говорит, но толпа внимает ей. Им нравится это, эти Испытания. Меня тошнит от этого.
— ...А теперь то, чего вы все так долго ждали! — Я наконец-то решаю обратить внимание на слова Тилы, которые она усиливает по всей арене. — Как вы все знаете, в этом году Испытания Чистки будут... уникальными. — Она жестом указывает на Кая, ясно давая понять, что именно он является причиной этого. Еще одно Испытание для их будущего Энфорсера.
Она продолжает, сверкнув ослепительно белыми зубами. — И поэтому первое Испытание проходило за пределами Чаши, без зрителей. — Толпа ропщет, явно недовольная тем, что не смогла стать свидетелем насилия. — Но не волнуйтесь, жители Ильи! — восторженно восклицает Тила, — Вы все равно сможете посмотреть самые яркие моменты, но без всего этого скучного. — Она смеется, и толпа присоединяется к ней, гудя по стадиону.
— Итак, перед вами первое Испытание в шестых по счету Испытаниях Чистки! — Аудитория восторженно ревет, а затем замолкает, когда мы все поворачиваемся на своих местах, чтобы увидеть огромный экран в дальнем конце овальной арены. Записи оживают, фрагменты каждого из нас представлены шеренгой Зрений, стоящих под ними.
Я наблюдаю, как я и все остальные просыпаются в лесу, замешательство и беспокойство написаны на лицах каждого из нас, когда мы читаем оставленную для нас записку. Я наблюдаю за схваткой Блэр с Энди, прежде чем сцена переходит к Гере, тонущей в зыбучих песках, в которые она попала глубоко в лесу. Она кричит, умоляюще глядя на нас — нет, на Зрение, стоящее в стороне.
Она исчезает с экрана, и я вдруг смотрю на Кая. Но он не один. Он дерётся с Брэкстоном у костра, обмениваясь ударами в тусклом свете, прежде чем сжечь друг друга пламенем.
Толпа ликует и затихает, хлопает и топает, наблюдая за Испытанием, как будто она там была. Я молчу, не шевелясь, облокотившись на спинку кресла, как и мои противники рядом со мной. Мы смотрим, как мы сами боремся за выживание.
Вдруг перед глазами мелькает мое собственное лицо. И тогда я снова наблюдаю ужасы этих иллюзий. Мертвое тело Китта, безжизненно плавающее в бассейне. Маленькие голодные девочки, умоляющие о помощи — я сама умоляющая о помощи. Я вижу ужас на своем лице, вижу, как я падаю на землю.
Сидящее рядом со мной тело сдвигается, и мой взгляд медленно перемещается к нему. Не обращая внимания на стиснутую челюсть и напряженные брови, я впиваюсь взглядом в Кая. Я сосредоточилась на его холодных глазах. Я никогда не видела такого ледяного, но в то же время полного огня взгляда. Взгляд его глаз леденящий, и я дрожу. Его взгляд похож на сосульки. Красивый, но острый. Холодный, но смертоносный. Пленительный, но режущий.
Он не сводит с меня взгляда, и я сглатываю. Потом он что-то говорит, хотя его рот не открывается. Я поворачиваю голову к экрану и вижу, как я напрягаюсь, чтобы удержать лук в поднятом положении из-за боли в ране. Я вижу, как Кай бросается ко мне, когда я падаю на землю. Наблюдаю, как что-то похожее на беспокойство проступает на его лице, когда он пытается привести меня в сознание. Пытается сохранить мне жизнь.