Бесславный
Шрифт:
— Тогда ты еще тупее, чем… — Амброуз остановился, окидывая взглядом комнату. Он сократил расстояние между ними и улыбался улыбкой, от которой кровь Ника застыла. – Тебе предназначено стать Темным Охотником. И это тоже не изменить. До настоящего момента, катализатор всегда была смерть нашей мамы. Но…
Ник не был уверен, что ему нравилось, как это звучит.
— Но что?
— Если ты любишь другую женщину, женщину о существовании которой я раньше не знал, то может тогда умрет она.
Боль
— Нет! Ты ошибаешься.
— Подумай об этом! – Амброуз крепко сжал его. – Ты прав, парень. Ты возможно нашел ответ, который я искал все эти годы. Должно быть так. Ты любишь Коди достаточно, чтобы умереть за нее. И ее смерть становится причиной тебе стать Темным Охотником.
Это не то, что он хотел услышать. Хотя Амброузу похоже нравилась это мысль, но ему от нее было плохо.
— Я не позволю ей умереть, не позволю.
Гнев окрасил глаза Амброуза красным.
— Послушай меня, кретин. Кого тебе лучше похоронить? Маму или девушку? Потому что говорю тебе, одна из них умрет ужасно.
— Я не позволю это.
— У тебя нет выбора, — Амброуз буквально выплюнул эти холодные слова.
Теперь Ник увидел правду в предсказании Амброуза. Пытаясь сохранить жизнь Коди он уже все испортил.
Сильно.
Когда он посмотрел на стекло окна, появились картинки.
На одной он увидел маму в кресле в доме, которого раньше не было. Ее безжизненные глаза были открыты, словно она звала кого-нибудь разбудить ее.
На другой, он увидел взрослую Коди. Одетая в подвенечное платье, она лежала на его руках, покрытая кровью. Своей кровью.
Это воображение, ничего больше.
Но внутри себя он знал правду. Это два возможных варианта его будущего. Как и сказал Амброуз. Одна из них умрет.
Оно возможно спас Коди не на совсем, лишь отсрочил ее смерть. Амброуз говорил о смене времени событий. Он мог изменить время, когда что-то случалось, но не вещи, которым суждено произойти.
Вместо того, чтобы спасти Коди, он вероятно купил ей лишь немного времени. Это лучше, чем ничего.
Или нет? Если бы он позволил ей умереть, то его жизнь не была бы такой сложной. Он бы никогда не заключил сделку, которая возможно означает смерть для него.
Чем больше он размышлял об этом, тем сильнее ненавидел Рок или Амброуза, или то, что создало его будущее. Не справедливо увидеть то, что грядет, и не иметь возможности изменить все. Это самая жестокая пытка. Чем сильнее укоренялась в нем злость, тем жарче становилось его тело.
— Ник? – в голосе Калеба была нотка паники. – Что происходит в твоей голове?
Сидя на койке в их камере, Ник потерял способность понимать Калеба. Все что он мог слышать, видеть и чувствовать – лишь свои собственные страдания. Все накатилось на него, пока он не начал задыхаться. Не важно, что он делал, все становилось только хуже.
Это убивало любимых людей.
Тьма снова поглотила его, но в этот раз внутри, а не снаружи тела. И было так больно, словно его душу секут и разрывают на части.
Он стоял на выступе и смотрел вниз на местность, пугающую его.
Это была его жизнь и он уже ее разрушил. В пятнадцать лет все было кончено. Урон нанесен так глубоко, что уже не восстановить ее.
— Ник!
Его боль утроилась, он игнорировал Калеба. И в самый болезненный момент, все стало совершенно ясно.
Существовал лишь единственный способ остановить боль. Это было на крайний случай, но…
Если сработает, все прекратиться.
«Не делай это, — это уничтожит его мать.
«Она все равно умрет. Или Коди».
В своей голове он услышал прелестный голос Коди.
«Мы все принимаем собственные решения».
Пришло время и для него. Если тьма хочет его, может забирать.
При одном условии.
Ответ был здесь все время. Это…это дерьмо сегодня закончится. Он постарается убедиться в этом.
— Ник! – Калеб тряс его, пытаясь заставить услышать его голос. Но он не мог пробиться сквозь то, что уже вонзило в него свои клыки.
Хуже того, Калеб уже видел реальное появление сил Малачай. Кожа Ника меняла естественный человеческий оттенок, на демонический окрас. Глаза – голубой цвет на оранжевый и красный…
Если Калеб не остановит его, если не найдет способ достучаться до Ника, прежде чем демон поглотит его, они все умрут.
Глава 15
«Ты и правда хочешь умереть?»
Этот вопрос завис в голове Ника, будто насмехаясь над ним. В своих фантазиях он увидел свое будущее. Следующие два года он будет посмешищем школы. Все видели, как его арестовали.
Все.
Даже его дедушка с бабушкой.
Ужас на лице его матери… Сомнение в ее глазах.
И что ожидало его? Еще больше потерь. Потеря матери или Коди. И других, чьи имена Амброуз отказывался называть. Как он может продолжать жить, если ценой тому их жизнь?
Если он умрет, то тогда не будет причины для их смертей. Это все остановит. Остановит. Они будут свободны. Его отец больше не будет пытаться его убить.
Боль, которая жила в нем с момента рождения закончится.
«Я так устал от всего».
И это была правда. В свои пятнадцать он чувствовал себя истерзанным стариком. Жизнь была такой тяжелой. Иногда, казалось, что единственным смыслом во всем было определить насколько тяжело та сможет ударить по нему. В какую пучину погрузит. Чаще всего она нещадно раздавала ему пощечины. И ради чего?