Бессмертие надо заслужить!

1.

– Что ты знаешь о Выготском?

Вопрос неприятно застал меня врасплох. Собираясь усесться поудобнее (откинувшись на спинку и вытянув ноги), я приземлился на краешек сиденья.

– Э-э… Каком из?..

МВ склонился над листом рисовой бумаги, выписывая очередной иероглиф. Он терпеть не может, чтобы его отвлекали во время занятий каллиграфией, и, отвечая вопросом на вопрос, я ощутил неловкость из-за того, что затягиваю разговор.

– А о каком ты подумал? – спросил он, не поднимая головы.

Я подумал о белокуром парне с высоким

лбом – ему семнадцать, его светло-карие глаза смотрят на меня с надменной усмешкой.

Вот он собирается совершить быстрый подскок, замахивается правой и…

– Ну-у…

На несколько мгновений я завис. Одно дело вспоминать весёлую юность с друзьями, другое – вытаскивать постыдный её фрагмент перед работодателем.

…но я ухожу в сторону и…

Но и скрывать не было смысла. По контракту все мои действия на работе (механические, вербальные, ментальные) принадлежат клинике, так что МВ имеет полное право проверить, какая комбинация нейронов активизировалась у меня при слове «Выготский», и какому образу она соответствует.

Я кашлянул:

– Об Иване.

– Кто такой?

– Понятия не имею.

МВ перестал водить кисточкой и поднял слегка удивлённый взгляд.

– Понятия не имею, кто он сейчас, – уточнил я. – Мы лет двадцать не виделись – приятель юности. Ну то есть… Не то, чтобы приятель… Я и тогда о нём мало, что знал… Очень башковитый – потрясающие баллы по ментальным и академическим дисциплинам. Прекрасная память: знал пять, что ли, языков. Чудно, верно? Зачем их учить самому? Но у него это семейное – внук известного лингвиста. Того самого, который разработал дешифратор внутренней речи для основных индоевропейских языков. Это сразу повысило качество ментальных коммуникаций – можно сказать, произвело прорыв…

– Дешифратор внутренней речи? – МВ снова отвлёкся от иероглифов.

– Ну да!

Людям ведь только кажется, объяснил я, что внутри себя они произносят полноценные фразы – с подлежащим, сказуемым и прочими дополнениями. На самом деле – ничего подобного. Предложения, которыми мы думаем, существуют в сжатом виде – вроде зародыша или заархивированного файла. Поэтому разобрать, где там существительное, а где глагол или прилагательное, долгое время считалось задачей нетривиальной. И Выготский-старший-старший эту задачу решил – разработал метод и программу.

– Хм. Никогда не задумывался, как это работает, – МВ направил взгляд к потолку; его узкое волевое лицо с решительным изломом бровей стало задумчивым. Видимо, он пытался проверить, как звучит внутренняя речь в его собственной голове. Но вскоре вернулся к разговору: – И?

– Собственно, всё. Знаю только, что несколько лет назад он выпустил историю «Из жизни красных и оранжевых» – о приключениях зелёного на социальном дне. Я просматривал – увлекательно. Не думал, что его потянет на авантюры, но, не исключаю, что он всё выдумал. Хотя…

– Да, это тот Выготский, который нужен, – МВ макнул кисть в баночку с тушью, затем другой кистью убрал излишки чёрной жидкости.

Обхватив сиденье руками, я тихо переместился с краешка стула ближе к спинке.

– Кому нужен?

– Нам, – коротко ответил МВ. – Это наш шанс. И как, говоришь, вы с ним закорешились?

Уфф!.. Во-первых, беседовать с МВ о женщинах – а здесь речь шла именно о них (о ней) – всё равно, что любителю выходить против профессионала. Сколько сотен их у него было? Это знают только Система ментальных коммуникаций (СМК) и ментальная копия самого МВ. Помню, лет пять назад, вернувшись из командировки, я позволил себе в отчёте неформальное отступление. «Знаешь, какие сейчас дорогие девочки в Питере?» – спросил я, как бы демонстрируя шефу, что по женской части я тоже парень не промах. Это была позорная ошибка. «Не знаю, – ответил МВ с нарочитой кротостью, – мне пока так дают». И залился счастливым смехом.

Во-вторых, в этой истории я потерпел фиаско – впрочем, как и Выготский. К тому же мы оба нажили неприятностей.

– Да так, – я попытался придать голосу небрежно-юмористический оттенок. – Подрались из-за одной девицы…

– Уу-у!.. – МВ сделал вид, что впечатлён, и поднял на меня заинтересованный взгляд, словно я предстал для него в новом свете. – И кому она досталась?

– Это имеет отношение к делу?

– Просто интересно.

– Никому. Ну, то есть, кому-то, наверное, досталась, но не нам.

МВ сочувственно поцокал языком.

– Ну, вы и лузеры! – он привстал, перегнулся через стол и обнадёживающе похлопал меня по плечу: – Не переживай, брат, у тебя ещё будет много женщин!

В ответ я хмыкнул:

– Спасибо, у меня и так… А почему ты о нём заговорил?

– Надо с ним встретиться.

– Мне?

– Хм! – МВ бросил в меня скептический взгляд. – Я думал, камни образуются в желчном пузыре и почках, но твой пример доказывает: иногда они встречаются и в головах.

– Но я действительно не…

– А кто у нас по связям с общественностью? Ты? Вот тебе представитель общественности – встречайся…

– Но зачем?

Тут МВ стал серьёзен:

– Мы можем на этом деле круто подняться. Если ты не облажаешься, как это у тебя обычно бывает…

– Когда это я лажал? – возмутился я. – А кто придумал слоган «Лечись, пока всё зашибись!»? А кто…

– Мы можем получить голубую лицензию – ты понимаешь, о чём я?

Вот это да! Конечно, я понимал. Для нашей зелёной клиники – это скачок в будущее. Восхождение на качественно иной уровень престижа и денег. Наконец, это приближение к медицине бессмертных. Такие шансы выпадают не каждое десятилетие.

– Но с какой целью с ним встречаться?

– Твой друган стал пропадать с ментальных радаров.

– Как это? – оторопел я.

– Вот это и надо выяснить.

– Я имею в виду: разве такое возможно?

– Невозможно.

– Тогда как?

МВ отложил кисточку в сторону и посмотрел на меня, склонив голову набок.

– Извини, – сказал я, – это от ошеломления. Никогда о таком не слыхал. А что если он сделал операцию по удалению биочипов головы? Или хотя бы одного – левого или правого? Не знаю, как это возможно, но вдруг?