Бессмертие надо заслужить!
Шрифт:
– Я сказал «пропадает», а не «исчез»: понимаешь, в чём разница?
– «Пропадает», – повторил я задумчиво. – Значит, он то исчезает, то появляется снова… Интересно! А надолго пропадает?
– Иногда на минуту, иногда на час. Какая разница?
– И технический сбой здесь исключён? Может, его ударили по башке и…
– Он здоров.
Я ещё немного подумал и, хлопнув себя по лбу, рассмеялся:
– Это же элементарно: он скрывается под водой! Ванна, дайвинг, батискаф…
– Хм. Без тебя человечество не допёрло бы, что под водой с обычной связью большие проблемы.
– Тогда не знаю, – развёл я руками. –
– Тебя рекомендовала Система.
Вот так-так!.. Я откинулся на спинку стула и закинул голову к потолку. Меня рекомендовала сама СМК! И, разумеется, ни МВ, ни кто-либо другой не ответит, почему выбор пал на меня. Видимо, всё дело в том, что…
Но ведь, с другой стороны, это ни к чему меня не обязывает! Если я откажусь, это, конечно, будет не лояльно по отношению к Системе, к клинике, к МВ, и может здорово сказаться на моём рейтинге. И, тем не менее, заставить меня нельзя! Я – свободный взрослый человек и имею право… Вот только как отказаться?
Я призвал всё доступное мужество и, понимая, что сильно рискую, промямлил:
– Миша… мненехочется…
– Да ты охренел! – МВ выскользнул из-за стола и энергично прошёлся по кабинету.
На всякий случай я опять съехал к краю сиденья.
Чем хорош МВ, так это тем, что никогда не читает прописных нравоучений вроде того, что иметь работу – счастье, которого лишены миллиарды оранжевых и жёлтых, и что посему моя главная служебная обязанность – радоваться каждому новому поручению, как подросток первому свиданию. Его манера изъясняться, как правило, пестра и выразительна, но никогда – не занудна.
Вот и сейчас он ни секунды не поверил в серьёзность моего отказа. То и дело тыкая кисточкой в мою сторону (словно я был самый нелепый иероглиф из всех, что ему попадались) МВ в нескольких крепких фразах сообщил, что уже семь лет он держит меня в штате исключительно из сострадания и интуитивной надежды, что когда-нибудь и я могу оказаться полезным. И что же (нехорошие слова)? Теперь, когда для меня наконец-то нашлось настоящее дело, когда наступил мой звёздный час, о котором другие могут только мечтать, я вместо того, чтобы ухватиться за свой шанс, вдруг занимаю позицию латентного оранжаста (нехорошие слова), который ничего не может и не хочет, потому что ему и так хорошо с его нищенским оранжевым пособием (нехорошие слова)!
– Тебе не стыдно? Ты действительно зелёный или только притворяешься?
Я смущённо кашлянул.
Свою речь МВ закончил сообщением, что после успешного завершения меня ждёт премия в размере годового оклада и – «Слушай ушами, а не тем, чем слушал до сих пор!» – повышение до голубого статуса. Это он может мне обещать официально.
– Ты понимаешь, о чём я?
– Ещё бы! – медленно произнёс я. – Как тут не понять?
У меня и вправду сердце прыгнуло к горлу: перейти в голубой статус!.. Это то, что не удалось ни моим родителям, да и никому из родственников!.. Если это случится – я буду первый в роду, и это – ещё не предел…
Возникла пауза. МВ воспользовался ею, чтобы вернуться за стол и снова макнуть кисточку в банку с тушью.
– Значит, – продолжил я уже деловито, – ему удалось обмануть Систему? Не просто что-то скрыть, а именно обмануть? Насколько я знаю, это одно из самых тягчайших… Тогда почему им не займутся соответствующие структуры? Почему понадобилось, чтобы пошёл я?
– Не парься, – легко посоветовал МВ, – тебя это не касается. Твоя задача – встретиться с ним, распить бутылочку, вспомнить юность и между делом…
– А если у меня не получится?
– Получится, – уверенно произнёс МВ. – Представь, что ты – это я.
Я покачал головой:
– С тобой такая история никогда бы не произошла.
– Рад, что и ты иногда бываешь прав.
Ещё какое-то время мы разрабатывали план операции на основании предоставленной Системой информации – обсуждали стратегии и детали. Когда разговор закончился, я встал, но МВ помахал рукой, давая понять, что нужно ещё немного задержаться. Он снова вернулся к каллиграфии и вскоре вручил мне лист с иероглифами, веско озвучив текст надписи:
– «Бессмертие надо заслужить!»
Ха!.. Всё же напоследок он не смог удержаться от банальности. С той же претензией на оригинальность МВ мог бы поведать, что зависть и справедливость – социальные минус и плюс, наполняющие общество энергией развития, и поэтому человечество обречено делиться на классы по материальным и ментальным возможностям. И в то же время все мы равны перед смертью, а достичь фиолетового статуса, дающего право на бессмертие, теоретически могут представители любого цвета (за исключением, конечно, красных, которые не признают Систему). И это справедливо.
Тем не менее, я впервые получил от МВ каллиграфический подарок – продукт, произведённый лично им. Поблагодарив, я подул на ещё поблескивающие свежей тушью иероглифы и вышел из кабинета.
2.
В коридоре мне попалась ЛК – одна из тех, кто считает пиар давно неактуальной ерундой, а меня – сущей обузой для клиники. Это глупое мнение она считает необходимым транслировать коллегам (в первую очередь МВ):
А ведь это из-за неё я не стал врачом!..
– Как МВ? – поджав губы, спросила она. – Он сейчас…
– Он сейчас занят, – ответил я и, надменно вскинув бровь, помахал рисовым листом перед её носом: пусть знает!..
Пройдя в свой кабинет, я выставил режим «Не беспокоить», плюхнулся в кресло и включил релакс. Тут же навалились разбуженные воспоминания. Я стал рассматривать их – как рабочий материал для предстоящей встречи.
…Что привлекало нас в Нине? С годами понимаешь: не так уж и многое. Она была симпатичной – стройные крепкие ножки, неплохая фигура, тёмные волосы с рыжинкой и приятное лицо, густо усыпанное веснушками, как бывает у людей с молочной кожей. И в то же время никто не назвал бы её первой красавицей – со стороны трудно было бы заподозрить, что в неё можно втрескаться до умопомрачения, как это произошло со мной и Выготским. Вероятно, каждый из нас двоих по отдельности относительно легко добился бы её взаимности, если бы под ногами не путался другой, а в случае неудачи – безболезненно переключился бы на более благосклонную. Ситуация заискрила из-за того, что мы с Иваном обратили внимание на Нину одновременно: именно соперничество и страх унижения оказаться проигравшим распалили нас до оранжевого градуса – в неконкурентной среде так не воспылаешь.