Бессмертное Сердце
Шрифт:
Веро неожиданно покраснела, потом вздохнула и едва заметно кивнула, давая согласия. Девушка подумала, раз теперь ее больше не сдерживают установки, раз она решила измениться, стоит прислушаться к брату. Тем более Адим будет рядом. Только захочет ли он отправиться с ней? Впрочем, сейчас это неважно. Все будет потом. Они должны прийти в себя после Соревнований. Остановившись на этой мысли, девушка закрыла глаза и вновь окунулась в лекарственный сон.Глава 16
Спустя два дня гости разъехались, и Ламастор вернулся в привычное русло жизни: вновь начались занятия и тренировки. Ракея и его друзей, после устроенной драки сурово наказали. Свирла на это многозначительно фыркала, прочие же порядком удивлялись. Главные Маги Искусств сразу же включились в работу, словно Соревнований и не было. За несколько месяцев
Медея по-прежнему скучала на многих лекциях, но благодаря прекрасной памяти все запоминала. Ей удалось подружиться с Дедулом, после того знаменитого первого занятия старенький преподаватель заинтересовался столь непокорной адепткой, спорящей с ним, и как-то подобрел. Они часто обсуждали разные темы, отчего Дедул сам принимался спорить, почесывая крючковатый нос. В этот день он долго ядовито высказывался о выходках Ракея, выстреливая нелестными эпитетами. Успокоившись только через семь минут, он начал рассказывать о летописях Старых дней. Лекарка внимательно послушала лекцию, распробовала слог летописей, отметив насколько архаичен язык, и решила потом переговорить с Дедулом на эту тему. Потом их встретил Илар Рамудович и его "Артефакты". Ожидая длинной веселой лекции, адепты тихо застонали, когда молодой колдун выдал каждому по камню, заставляя писать работу о доставшемся артефакте - название, свойства, сила. А затем снова тренировка на ЗБП. Длилась она три часа, отчего к концу дня адепты не просто роптали, а громко возмущались.
Вечером лекарка пробралась ближе к камину в уже привычном алькове, села, вытянув ноги с усладой чувствуя, как их покалывает после морозной улицы. Мысль о прогулке появилась внезапно. В глазах рябило от вспышек заклинаний, хотелось вдохнуть легкость в пустую голову. Выйдя из Башни Огня, девушка попала в снежный лабиринт: сугробы, выросшие почти по пояс, скрашивали мрачный Оплот Магов, дорожки, плутавшие в лабиринте снега, открыли брусчатку. Зубастые фигуры над входом тоже присыпало снегом, одетые, словно в шапки, они выглядели нелепо и нестрашно. День выдался тихим, ветра не было, стоял легкий мороз и пощипывал мягко нос. Армеди пересекла поля-лабиринт, разделенные световыми границами, и ноги сами привели ее в лесную землянку. Погребенная под снегом, она напоминала берлогу, но место у входа было расчищено, а, следовательно, Тарелиал приходил сюда, возможно не один раз. Оказавшись внутри, Медея увидела, что котел пропал, и ничего в этом забытом домике больше нет. Значило ли это, что регери больше в это место не вернется? Шанс разузнать что-то о собеседнике исчез. Поднеся левую руку к лицу, лекарка внимательно посмотрела на двойную спираль метки: первая золотилась, вторая серебрилась, будто кожу прошили тончайшей шелковой нитью. Странное изменение девушка приняла стойко и спокойно. Скорее всего, связь укрепилась, уловив ее внутреннее согласие. Впрочем, это не помогло ей понять напарника Тарелиала. Хотя в его воспоминаниях улавливался легкий флер узнавания. Как и в первый раз, армеди казалось ощущение знакомым. Ну и ладно, решила она. Глубоко внутри поселилась уверенность в том, что она все узнает.
По дороге обратно Медея заметила старика, встреченного в день своего приезда. Он сидел на ступеньке крыльца, прислонившись спиной к камню, вытянув ноги и закрыв глаза. Его старая одежда исчезла, уступив место новому и опрятному наряду. Только лицо осталось тем же - угрюмым и резко очерченным. Она разглядывала его несколько секунд, а затем прошла мимо, не пытаясь заговорить.
– Я же говорила, что она сидит здесь!
– послышался звонкий голос, и рядом с лекаркой плюхнулась Камилла. Взметнулась серебристая юбка платья, сверху легла коричневая шерсть длинной
– Нас поймают, - только сказала она.
– Нет.
– Камилла категорично возразила и потянулась открыть бутыль на два с половиной литра. Насколько Медея помнила, понаблюдав пятьсот лет жизнь в этом мире, это была самая маленькая. Остальные бутыли имели большие размеры. Лавар сломала сургучную бляшку, зашуршала бумагой, с хлопком избавилась от пробки. Сноровисто схватила бокальчики и разлила густую фиолетово-лазурную жидкость. Лекарка поднесла бокал к носу, вдохнула запахи василька, ежевики, сливы, кофе и корицы. Попробовала, ощутила странный льдистый вкус, покалывающий во рту колкими искорками. Питье медленно спускалось, приятно холодя желудок.
– Итак, - отпивая и блестя глазами, начала Веро, - рассказывайте! Я хочу знать, где Камилла пряталась, а от тебя, - она повернулась к армеди, - чем ты занималась в Астмерии.
Камилла притворно удивилась, несколько шуточно артачилась, а потом рассказала Веро о своем происхождении, о знакомстве с Джерелем, о сестрах-полинаях. Лекарка слушала, попивая напиток, Хемайтл же пораженно замерла, не скрывая эмоций. Собственные переживания показались фиолетовоглазой красавице пустяками.
– Теперь она хочет забрать меня с собой, - завершила Лавар, имея в виду Геру ван Блокк.
– Очаровательно!
– девушка с силой стукнула бокалом из черного дымчатого стекла, но тот не разбился и даже не треснул.
– Я старательно избегаю разговоров на эту тему, планируя действовать самостоятельно.
– Ты хочешь уехать?
– в голосе Веро послышались печальные нотки. Ей совершенно не прельщало расстаться с подругой.
– Я еще не уверена, - пожала плечами Камилла. Она немного кривила душой. Альмайнас манил ее, будто кота пушистой травинкой. Желания познакомиться с семьей она не испытывала, но сам мир будил не шуточный интерес. Девушка все еще пребывала в некоторых сомнениях, не решаясь озвучивать их вслух.
– Так что там в столице?
– нетерпеливо спросила она Медею, уводя Веро с опасной для себя темы.
Медея Лунный Веер глубоко выдохнула. Вспоминать несколько дней, проведенных в замке королевской семьи, не хотелось. Эти дни были самыми эмоциональными для армеди за пятьсот лет пребывания в королевстве. Но Камилла не отставала, несмотря на то что лекарка говорила об этом в домике полинаев. Особенно Лавар заинтересовали принцы, о чем она охая намекнула Веро. Та лишь пожала плечами. Теперь ее внимание занимал только Адим Ремье. Но Хемайтл решила хранить данную мысль в тайне.
Удовлетворившись рассказом Медеи, Камилла принялась говорить сама. Бутыль постепенно пустела, девушка все больше входила во вкус, не пьянея, она словно срывала оковы молчания, и не давала никому вставить слово. Периодически Веро удавалось перебить ее, и Лавар начинала бурно жестикулировать. Только к трем часам им удалось уложить подругу спать.
Отправив подруг, Медея вернулась в свою комнату и предалась сну. Пробуждение было внезапным, неприятным и даже болезненным. В груди застыло сосущее чувство тревоги, метка на запястье пульсировала, будто зажженная накалившемся железом. Что-то дергало, звало армеди вперед. Голоса Ламастора пропали, точно исчезли, не существовали прежде. Или это ее Сила пропала? Но нет. Магия разливалась привычными красками. Подскочив, девушка мчалась по всему замку, словно вымершему и темному, сожранному тьмой ночи.
Струна поводыря привела лекарку в зал для ЗБП, неожиданно полностью освещенный, ярко ударил по глазам. Белый мрамор Квадрата Выбора зиял провалом и уходящими вниз ступенями. Ее зазывали вниз. Преодолев длинную винтовую лестницу, старую, местами лишенную камня, армеди вышла в подземную залу. Размерами она совпадала с верхним залом, но не имела никакой красоты и убранства. Только серые стены, серый пол. В центре торчал кусок знакомой стены, некогда наполненной мерзкими фиолетовыми змеями-потоками. Сейчас же в стене виднелась, прикованная крупными цепями лампа из чистейшего хрусталя. Вместо масла ее наполняла голубоватая жидкость, в которой плавал серебряный фитиль. Вокруг лампы трещал и искрил воздух.