Бессмертные карлики
Шрифт:
— Раймонд Сен-Клэр! — воскликнул Фиэльд.
— Он не желал продления его собственной жизни, — продолжал карлик, — но он хотел наполнить свой дух новым, могущественным знанием, прежде, чем умереть… Он подозревал многое, но ничего не знал… Я пощадил его и заставил его уйти на восток, где, я знал, смерть его подстерегает из-за каждого куста. Его люди, наоборот…
— Я знаю.
Карлик прищурил глаза.
— Если ты все знаешь, то к чему мне все говорить? Но ты молод и нетерпелив. Когда я был в твоем возрасте, мне тоже некогда было ждать. Но с тех пор прошло очень много времени. Я оглядываюсь иногда на мою молодость. Она так же далека, как и те горы, которые мы покинули… Ты должен знать об этом… Я был некогда жрецом и врачом при дворе Хуана Копака. Я видел, как росли Хуаскар и Атахуальна. И тогда уже в мозгу моем брезжила мысль даровать бессмертие этим детям солнца.
Это было много веков назад?
— Вероятно, но твои годы не похожи на мои годы… Тогда пришли железные люди из неведомых стран. Они сеяли тревогу и братоубийство. Хуаскар пал от руки своего собственного брата. То было начало падения инков. Я был одним из тех, которые сопровождали Атахуальну в лагерь Франческо Низзаро. Я были свидетелем предательства Филинило и Вальвердеса. Я видел, как горы золота росли в тюремной камере Атахуальны. Я слышал его последние стоны, когда он был задушен на площади руками Низаррро и Альмагро. Если бы камни Кайамарки могли говорить, то они поведали бы о бессмертнейшем изо всех злодеяний. Я остался в плену. Священники взялись за мое воспитание и научили меня своему языку… Это было единственное, чему я у них научился. Я видел, как повсюду текла кровь инков. Наш великолепный народ, родившийся от самого солнца, был изгнан в проклятие тьмы.
Я предался горю и плакал от жажды мести. Но Нахамакака взял сам в свои руки орудие мести. Я был в доме Низарро, когда в него ворвались люди из Чили с оружием в руках. Я видел, как старый лев вступил в свою гигантскую борьбу, пока удар меча по горлу не положил предела его жизни. Во время этих волнений мои намерения осуществились. Я собрал всех инков, которые еще жили, и, как преследуемые собаки, убежали мы через неприступные горы к великой реке. Мы взяли с собой всех пленных, которых только могли захватить, и вся наша душа пылала жаждой мести и только мести.
И тогда выросло намерение, созревшее в моем уме и уме лучшего из наших мудрецов из храма Виракохас, — намерение сохранить жизнь людей нашего великого племени, победить самую смерть. Мне удалось это. Мы утолили жажду мести. Наши враги доставляли нам свою кровь. Мы всасывали в себя молодость, наши тела ссыхались, и старость сгибала наши спины, нашей единственной целью было: жить и питаться нашей ненавистью.
Но мы еще надеялись обратить в бегство наших убийц. Несколько из сыновей инка Манко еще жили в Вилькабабмба, Саири Тупак был старейший из них. Я посетил его и пытался разбудить в нем ненависть, но великая печаль охватила сына солнца. Он умер от горя, тоскуя о своем падении.
Остался один лишь красавец Тупак Амару. Мы хотели вырвать его из рук испанцев. Но вице-король Толедо казнил его на большой площади в Куско, и его голова была насажена на высокий кол. Я никогда не забуду той ночи. Светила полная луна, и тысячи индейцев стояли коленопреклоненные на площади и взирали на голову с юношескими локонами, которая была их последней надеждой. В эту ночь немало было связано шнуров; и я сохранил мой… В течение веков мы были тайным ужасом Монтаньи. Было время, когда я поверил в нашу вечную месть. Но оно прошло. Последний инка из рода Манко Копако покоится там под скалами. То была женщина. Ее жилище стало ее могилой. В этих пещерах мы бы могли еще долго бороться с вечностью, но теперь сам дух земли указал нам, что все проходит, все должно умереть. Огонь, который дремлет в недрах земли, прорвал свою оболочку. Мы очутились во власти своих врагов и будем скоро все уничтожены.
Фиэльд с волнением поднялся.
— Очень может быть, что мы все скоро умрем, — сказал он. — Но теперь я спрашиваю тебя во имя Раймонда Сен-Клэра, каким образом удалось тебе прожить в течение стольких веков?
Карлик усмехнулся.
— Все тот же нетерпеливый вопрос, — проворчал он. — В моей молодости у нас были иные цели: жить коротко, но достойно.
Фиэльд покачал головой.
— Ты не понял меня, — сказал он. — Я спрашиваю тебя не для меня самого, но во имя науки. Человек, к счастью, существо смертное, но мысль его живет вечно. Ты, конечно, можешь мне ответить, что вы жили новой кровью, накачиваемой в ваши артерии. Но этот ответ не может удовлетворить меня… Переливание крови — операция старая, как и сама земля… Римский император, который мечтал подобным средством продолжить свою жизнь, умер так же, как и все остальные.
Глаза карлика сверкнули.
— Ты прав, — прошептал он и завязал узел на шнуре, который он держал в руке. — Кровь — источник жизни. Если она свежа, то человек молод, если она больна, то человек стареет. Мы нуждаемся в молодой крови, чтобы жить. Поэтому мы и употребляли ее, не только из жажды к жизни, но также из жажды беспрерывной мести за убийство великого и жизнеспособного народа. Мы стали вампирами. Наши тела старели медленно. Наши жизненные органы сокращались. Мы сплошь превратились в одни только кровеносные сосуды. Наши радости исчезли. Мы больше не размножались. Мы больше не могли радоваться на наших детей. Солнце, бывшее когда-то нашим божеством, превратилось в нашего врага, и тьма стала другом наших полуслепых глаз. Мы радовались только крови и мести.
Маленький карлик невольно вздохнул. Он как будто повторял веками заученную лекцию, но без особого вдохновения.
— Жалкая жизнь, — сказал Фиэльд.
Карлик встал и прислушался.
— Тебе надо торопиться, — сказал он, — земля опять начала ворчать.
— Но бессмертие?
— Тайна скрыта в этих вопросах, — сказал он. — Позднее наступит время говорить об этом. Смотри за твоими людьми, и старайтесь держаться как можно дальше от кратера. Для тебя нет опасности, пока благословение Нахакамака висит на твоей груди. Но остерегайся мудрости бессмертия… И радуйся, что ты можешь умереть.
Фиэльд смотрел на крошечное существо, которое теперь склонилось к земле над своей мертвой королевой и бормотало молитву на вымирающем языке Квечуарэров и Аймараэров. На миг Фиэльд задумался, но слабый подземный гром заставил его поспешить к искусственной лестнице, по которой Инеса и Паквай выбрались на поверхность.
Через несколько минут он нашел своих друзей, которые стояли, пораженные ужасом, на краю кратера и смотрели на озеро в его глубине, ревевшее и кипевшее, словно котел ведьмы, полный расплавленного свинца.
ГЛАВА ХХХV. Огненный котел
С величайшими трудностями удалось Фиэльду протиснуть свои широкие плечи сквозь узкие проходы, ведущие к свету. Тут и там ему приходилось пережидать, чтобы не попасть под обрушившиеся обломки скал. Земля колебалась под его ногами, и вся гора словно разваливалась на куски. Ему ежеминутно грозило быть погребенным заживо. Но счастье сопутствовало ему. Как будто сам дух горы приходил ему на помощь каждый раз, когда ему грозила опасность. В тот момент, когда Фиэльд достиг поверхностного слоя и ему удалось высунуться на воздух, где четыре руки тотчас подхватили его, позади него послышался мощный грохот, и узкий туннель, по которому он только что прошел, обрушился до основания.