Бессмертные Мелухи
Шрифт:
Но что же это? Снова тень!
— К оружию! — воскликнул вождь.
Гуна и мелуханцы успели достать оружие и занять оборонительные позиции, когда на них набросились полсотни Пакрати. С их стороны было глупостью так безрассудно пойти в атаку, так как они моментально увязли среди перепуганных животных. Брыкающиеся и мотающие головами яки нанесли серьезные раны нескольким Пакрати, но остальные нападающие, в конце концов, прорвались через живую изгородь и вступили в схватку с людьми Шивы.
Один молодой Пакрати, очевидно это был его первый бой, дико размахивая руками, накинулся на самого Шиву. Избегая удара, Шива подался назад, затем
В это же время Бхадра, не менее Шивы искусный во владении оружием, бился сразу с двумя противниками, держа в каждой руке по мечу. Торчащий из спины горб нисколько не помешал Бхадре с лёгкостью перенести вес на одну ногу и достать мечом горло одного из Пакрати. Оставив его истекать кровью, опытный воин взмахом второго меча рассёк лицо второго врага, выбив ему при этом глаз. Этому воину Пакрати Бхадра оказал милость — вонзил меч прямо в сердце, когда тот упал.
Там где находились мелуханцы, бой шел несколько иначе. Великолепно обученные воины из далеких земель не проявляли излишней жестокости к врагам, они, насколько это было возможным, избегали убийства противников.
Вскоре бой окончился. Пакрати были разбиты. Почти половина их была убита, а оставшиеся в живых стояли на коленях, прося пощады. Среди них находился и Якхья, которому Нанди нанес рану в плечо. Позади него, с занесенным мечом, готовый нанести удар, стоял Бхадра.
— Шива! Быстро и легко, или долго и мучительно?
— Постойте! — вмешался Нанди, прежде чем Шива успел что-либо сказать. — Так нельзя! Они просят пощады, и убить их — значит нарушить правила ведения войны!
Шива повернулся к Нанди:
— Ты просто не знаешь Пакрати! — сказал Шива. — Они жестокие и дикие. Они не оставят нас в покое и будут нападать и нападать, даже если у нас нечем будет поживиться. С ними необходимо покончить. Раз и навсегда.
— Вы и так покончили с прежней жизнью! Вы и ваше племя, о вождь, больше не будете здесь жить. Вы уже совсем скоро окажетесь в Мелухе!
Шива молчал.
Нанди продолжил:
— От вас зависит, как вы расстанешься со своим прошлым! По-старому или как-то иначе?
Бхадра смотрел на Шиву. Тот подал знак ожидать.
— Вождь! Покажите этим Пакрати, что вы лучше их! — призвал Нанди.
Шива задумчиво обратил взор к высоким горам, окружающим их.
«Судьба? Шанс на лучшую жизнь?»
Он повернулся к Бхадре:
— Разоружи их, отними всю провизию и отпусти.
Даже если Пакрати будут настолько безумны, что захотят отомстить, им надо добраться до своего селения и заново вооружиться. Когда же они вернутся, племени Гуна здесь уже не будет.
Поглядывая на Шиву с изумленным лицом, Бхадра, тем не менее, принялся выполнять приказы вождя.
Нанди же с надеждой наблюдал за Шивой и думал: «У него есть сердце и решимость. Он способен на великие деяния. О Господь Рама, молю тебя, пусть это будет он!»
Шива подошел к корчащемуся от боли молодому воину Пакрати, которого он ранил. Тот лежал на земле с искаженным от боли лицом, истекая кровью из глубокой раны. Впервые Шиве стало жаль врага. Он выхватил меч и молниеносный движением положил конец мучениям юного воина.
После четырех недель путешествия, караван переселенцев взобрался на последний горный перевал. Они достигли окраин Шринагара, главного города в долине, носящей название Кашмир. Нанди возбужденно стал прославлять свою прекрасную страну. Шива давно был готов увидеть что-нибудь необычное, чего не было на его незамысловатой родине. Но он в самых смелых мечтах не мог представить то, что открывалось перед его взором! Не рай ли это, воплощенный на земле?
«Мелуха! Земля, где мы заживем настоящей жизнью!»
Вот могучая река Джелам! В горах она была подобна ревущей тигрице, а здесь она вливается в долину как томная корова. Река ласкает похожую на небеса землю Кашмира и огибает огромное озеро Дал. Далее она покидает озеро и долину и продолжает свой путь до самого моря.
Обширная долина была покрыта пышным зеленым ковром, на котором был выткан шедевр, имя которому Кашмир. Всюду видны цветы невероятных, божественных оттенков, и только устремленные к небесам высокие платаны могли поспорить с этими цветами в красоте. Привыкшие лишь к реву ледяного ветра уши людей из горного племени Гуна наслаждались теперь пением невиданных птиц.
— Если это только провинция на окраине страны, то насколько прекрасной должна быть ее центральная часть? — шептал Шива в благоговейном страхе.
Оказалась, что озеро Дал издревле было местом военного лагеря мелуханцев. На западном берегу озера, рядом с рекой Джелам, когда-то был построен пограничный городок, со временем превратившийся в знаменитый Шринагар, что означало «почтенный город».
Стоял Шринагар на обширном земляном выступе, возвышающемся над долиной на три человеческих роста. На этом выступе стояли городские стены, двадцати метров в высоту и четыре метра в толщину. Люди племени Гуна были поражены простотой и одновременно величием города, построенного на естественном возвышении, которое, помимо высоких крепостных стен, служило дополнительной защитой от нападавших врагов. Возвышенность, на которой стоял город, спасала горожан также и от нередких в этих местах наводнений. Внутри стен город напомнил переселенцам рыбацкую сеть своими прямыми улицами, аккуратно делящими все пространство на кварталы. Были здесь специально отведенные места под рынки, храмовые постройки, сады, площади собраний, и под другие потребности изысканной городской жизни. Все дома своими фасадами были похожи друг на друга, все имели несколько этажей и были сложены из кирпичей или каменных блоков. Отличить дом богатого человека от дома более бедного, снаружи можно было только по размеру блоков, из которых было сложено строение.
В отличие от буйных красок природы самого Кашмира, в городе Шринагаре преобладали сдержанные оттенки серого, синего и белого цветов. Во всем городе царили порядок и чистота, люди были спокойны и уравновешены. Почти двадцать пять тысяч человек считали Шринагар своим домом. Теперь к ним добавились еще две сотни прибывших от самого подножия Кайласа переселенцев. Их вождь чувствовал в себе небывалую легкость, какой не было с того самого страшного дня много лет назад.
«Я вырвался! Я могу начать все сначала. И я могу забыть!»