Бессмертные (Сборник)

Мид Райчел

— Твои друзья, правильно. — Он сделал ударение на этом слове, точно грохнул на стол полную бутылку дешевого виски. — Наполовину вампир, чокнутая поклонница всяких мерзостей и… ты имеешь в виду ту девочку? Маленькую такую худышку? От нее у тебя мозги в голове расплавились. А ведь я тебя предупреждал.

Клер. Он даже имени ее не запомнил. Я на мгновенье закрыл глаза — и вот она передо мной, улыбается и смотрит ясными, доверчивыми глазами. Может, она и «маленькая худышка», но обладает силой, природу которой моему отцу никогда не понять. Она была первым духовно чистым человеком, с которым

я когда-либо сталкивался, и я не собирался позволить отцу отобрать ее у меня. Сейчас она ждала меня в Стеклянном доме, скорее всего, углубившись в книги и покусывая карандаш. Или споря с Евой. Или… удивляясь, где это меня черти носят.

Я должен вырваться отсюда. Должен вернуться к Клер.

Ноги снова начали мне повиноваться, хотя и побаливали. Чтобы проверить их, я встал. Мертвец Джером в своем углу тут же отложил книгу — потрепанную и грязную. Это оказался «Волшебник из страны Оз». Кем он себя воображал? Трусливым Львом? Страшилой? Или, может, Дороти?

— Как я и думал, все дело в этой девчонке. Ты, наверно, считаешь себя рыцарем в сверкающих доспехах, прибывшим, чтобы спасти ее, — заявил отец, улыбаясь такой улыбочкой, что об нее можно было обрезаться. — Ты хоть представляешь, как выглядишь в ее глазах? Большой, тупой идиот, которого можно водить на поводке. Ее собственный домашний питбуль. Твоя невинная маленькая студенточка… она же носит символ Основателя. Работает на вампиров. А ты ради нее готов предать своих — наверное, потому, что она кувыркается с тобой в постели, словно какая-нибудь проклятая порнозвезда.

На этот раз меня не требовалось бить по голове, чтобы все пошло красным. Я почувствовал, что набычиваюсь, легкие наполняются воздухом, но… каким-то образом сдержался и не бросился на него.

Ведь этого-то он и добивался.

— Я люблю ее, папа. Не говори так.

— Любишь, как же! Да ты понятия не имеешь, что означает это слово, Шейн. Она работает на кровопийц, помогает им восстановить управление Морганвиллем. Она должна уйти, и ты знаешь это.

— Через мой труп.

Из угла послышался скрипучий, дребезжащий смех Джерома, рождающий желание выдрать у него гортань раз и навсегда.

— Это можно устроить, — прохрипел он.

— Заткнись! — рявкнул папа, не отводя от меня взгляда. — Шейн, прислушайся ко мне. Я нашел ответ.

— Постой… дай мне угадать… сорок два? — Бесполезняк. Папа не настолько крут, чтобы быть фэном Дугласа Адамса. — Меня не волнует, что ты там нашел, папа, и больше я к тебе не прислушиваюсь. Я иду домой. Или прикажешь твоему ручному мертвецу меня остановить?

Его взгляд упал на мое запястье. Там белел браслет — но не того типа, которые носят люди, пользующиеся покровительством кого-то из вампиров, а больничный пластиковый браслет с большим красным крестом.

— Ты ранен?

Нет, конечно, я не мог просто заболеть. Для папы я был всего лишь еще одним пехотинцем, а значит, мог либо получить ранение, либо симулировать.

— Неважно. Мне лучше, — ответил я.

Казалось, на миг он смягчился — никто другой этого и не заметил бы. А может, я сам это придумал.

— Что случилось, мальчик?

Я пожал плечами и указал на свой бок. Шрам все еще болел и слегка

горел.

— Меня ударили ножом. Он нахмурился.

— Давно?

— Достаточно давно.

Браслет предполагалось снять на следующей неделе. Моя отсрочка подходила к концу.

Он посмотрел мне в глаза, и на секунду, всего на секунду, я позволил себе поверить, что он искренне обеспокоен.

Придурок.

Он всегда умел застать меня врасплох, как бы настороженно я ни следил за ним. Я даже не заметил броска, пока не стало слишком поздно. Сильный, нанесенный с хирургической точностью удар заставил меня согнуться пополам, зашататься и снова рухнуть на кушетку. «Дышите», — сказал я своим мышцам. Солнечное сплетение велело мне заткнуться, внутри пульсировала боль. Я задышал быстро, тяжело и возненавидел себя за это.

В следующий раз. В следующий раз я первым ударю этого гада.

Хотя в глубине души знал, что это не так.

Отец схватил меня за волосы, рывком откинул мою голову назад и ткнул ею в направлении Джерома.

— Сожалею, парень, но я настаиваю, чтобы ты прислушался ко мне. И немедленно. Видишь этого типа? Я вызвал его прямо из могилы. И могу вызвать еще — ровно столько, сколько мне нужно. Они будут сражаться за меня, Шейн, и не отступят. Время настало. Мы можем вернуть город себе и наконец прекратить этот кошмар.

Скованные мышцы в конце концов расслабились, и я с хрипом втянул воздух. Папа выпустил мои волосы и отошел.

Он также всегда знал, когда нужно отступить.

— Твое мнение о том, как следует… покончить с этим кошмаром… немного отличается… от моего, — хрипло дыша, произнес я. — В моем нет места зомби. — Я сглотнул и попытался унять сердцебиение. — Как ты делаешь это, папа? Как, черт побери, такое возможно — что он стоит здесь?

Плевать он хотел на мои вопросы. Естественно.

— Я пытаюсь объяснить тебе, что настало время прекратить болтать о войне и начать сражаться. Мы можем победить, можем уничтожить их всех. — Он помолчал, и блеском в его глазах мог бы гордиться любой фанатик с бомбой за пазухой. — Ты нужен мне, сын. Вместе мы сделаем это.

И он действительно так думал. Пусть в каком-то извращенном, болезненном смысле, но он нуждался во мне.

А я должен был использовать это.

— Для начала расскажи, как у тебя такое получается, — сказал я. — Мне надо знать, на что я соглашаюсь.

— Позже. — Отец сжал мое плечо. — Когда ты поверишь, что это необходимо. Пока тебе нужно знать лишь, что такое возможно, что я сделал это. Джером тому доказательство.

— Нет, папа. Расскажи мне как. Либо я в деле, либо нет. Больше никаких секретов.

Ни одно мое слово он не воспринял как ложь, потому что они и не были ложью. Я всегда говорю то, что он хочет услышать. Первое правило для того, кто растет в семье с жестоким отцом: ты соглашаешься, ты торгуешься, ты учишься предотвращать удары.

И у отца не хватало ума понять мою стратегию.

Тем не менее какой-то инстинкт явно предостерегал его: он посмотрел на меня, сощурив глаза и хмуро наморщив лоб.

— Хорошо, я расскажу тебе, — заговорил он, — но сначала ты должен доказать, что заслуживаешь доверия.