Бессмертные витязи. Евпатий Коловрат
Шрифт:
***
Но, тянуть было нельзя, хоть и не хотелось идти. Всё убеждал себя, что плохого не делает, а лишь желает побратимам помочь, спасти от гибели. Так и оделся потеплее, что бы не мёрзнуть, закинул пустой мешок за спину. Шёл быстро, и вот, показались и горы, а там, и дверь заветная. Достал приманку для собак и принялся кидать колобки. Сила-то дозволяла послать снарядец дальше раз в пять, если сравнивать с обычным человеком. И двести сажен не были пределом. Евпатий видел, как собаки обнюхали приманку, затем сели и улеглись спать.
– Ну, простите
Теперь предстояла хитрая работа. Быстрыми шагами, почти бегом, Евпатий добрался до двери. Тонкий нож вошел в узкую щель, т медленно, очень медленно витязь открывал засов. Но вот, дело было сделано. Без скрипа и визга петель он вошёл внутрь, закрыв дверь.
Примерно Евпатий понимал, где искать Жезлы- в кладовой, либо домашнем святилище. Присмотревшись к стенам и коридорам, понял, какой ход ведёт к кельям, а какой в кладовку. Он был сейчас подобен собаке. присел, и вынюхивал следы… Ему нужен был след Мары, только её, самый важный и нужный… Евпатий так долго крутился, сидя на чевереньках.
Если бы его увидел сейчас чужой жа незнакомый человек, ведь подумал бы, что сошёл с ума несчастный, собакой себя считает. Но, Бессмыртный был куда лучше собаки. След был старый и слабый, но не вытертый, то есть, Мара ходила злесь одна… Он так и шёл, всё на четвереньках, боясь упустить направление. Миновал и раноцветные колонны из натекших слёз этих гор. Но, времени любоваться чудесами не было. Рядом был коридор, но вход туда просто внушал Ужас. Здесь след Мары заканчивался.
Евпатий вздохнул и решился. Ловушек он не почуствовал,
но шёл очень и очень осторожно. Приблизился, присел и ощутил под руками, а затем и увидел мягчайшее овечье руно, да вдобавок золотистое. Отодвинул шкуру, и ощутил Нечто холодное, текущее под руками, невыразимо пугающее.
« Ну что? – раздался голос в его голове, – спрашивай, раз пришёл,витязь!»
Стало невыразимо холодно. Мороз просто обжигал до костей, такого витязь не чувствовал очень давно. Ну, пожалуй, когда в Альпах, а из одежды только льнаная туника, даже плаща не было. И, холод поднимавшийся по позвоночнику, ощущался даже в голове. Начали дрожать руки.
Евпатий просто оторопел.. Не испугался, но был удивлён и взволнован. Не был готов к такому, никто не наставлял. Был бы волхвов, тогда вж дело такое, а он?
« Не был волхвом, так станешь. Большое дело! – опять раздался голос, – знаю, что ищешь! У другой стены. Не беспокойся, потом Избранные у тебя заберут. Так спрашивай!»
А чего спрашивать? Тут уж Бессмертный растерялся.О чём спросить? Или попросить? Ну, дело перед ним главное- помочь должен, всей дружине на Руяне… Он решился и сказал:
– Хочу своим помочь!
Но ответа не было, и в голове ничего не прозвучало. Евпатй в непонимании огляделся, наконец набрался сил, и сказал тоже, про себя, крепко подумав:
« Хочу своим помочь!»
« Сделано! Станешь помогать!»
Евпатий напрягся, попытался спросить снова, но холод пропал. и руки больше не ощущали ничего, кроме пустоты. Он опять покрыл это место овечьей шкурой, и повернулся к другой стене. Там стояло два ларца. Из дуба, украшенные резьбой. Витязь откинул крышки, и перед ним лежали десять пар жезлов, неотличимых друг от друга. Но, ему нужна была лишь одна пара…
Любой бы ошибся, выбрав совсем не то, что следовало. Так он-то был тот, кто знал, какие из низ ва истинных жезла. Он ощутил кровь Царевен внутри них, да так, что руки задрожали. Осмотрел, ощупал остальные, ничем они не отличались от истинных. Только знал Евпатий, что дело было в навершиях, там находилась истинная кровь, и она засавляла мервецов повиноваться. И поменял Бесссмертный навершия на те, что у него в на мечах хранились, а теперь лежали в суме, завернутые в тряпицу.. Рисунок был неотличим, и только тут Евпатий облегченно вздохнул.
Раньше с этим целая история была- что ж у тебя за яблоки на мечах, непривычные такие? Так никто и не знал про это. Но, говорил он с Ильмом- кудесником, до и не только говорил, а мёд-пиво пил, и переснял рисунок.
Теперь оставалось лишь на мечи, оставшиеся в избе, привернуть яблоки, и дело будет сделано… Евпатий осторожно всё вернул на место. Дышалось куда как легче, и поспешно пошёл к выходу. Надо было торопится…
На выходе, ножом поставил засов на место, опять закрыв дверь. Сейчас бы бросился в пляс, да так бы вприсядку и до самой гавани, но нет, как-то сдержался, лишь сдвинул дарёный войлочный колпак на самый затылок. Потрепал по головам спящих псов, и пошёл к себе, досыпать…
На Алатыре
На каменистом берегу
Но не удержался, в избе сначала привернул к мечам новые рукояти. . Долго смотрел, как всё ведь ладно вышло… И, завалился спать на лавку, накрывшись одеялами. Крепко спал, без снов.
Проснулся от того, что в избе кто-то тихо ходил. А это Краса, раздобыв войлочные чуни бесшумно наступала по доскам пола. Хозяюшка и печь натопила, и горшок с рыбой поставила, томиться. И Кашу тоже. Евпатий старательно спящего изображал, не желал тревожить славницу. Но, когда повернулась к нему спиной, поправляла бусы на шее, не удержался, и ухватил за бёдра.
– Ох, чего ты? – только вскинулась девушка и засмеялась, повернувшись к суженому, – проснулся, что ли?
Евпатий же поцеловал красавицу, и подхватив на руки, понёс к лавке. Краса и не думала вырываться. Пока суд да дело, рыба с кашей и доспела…
Евпатий чинно сидел за столом, ожидая, пока хозяйка положит ему в миску горячее. Ложка лежала чашечкой вниз, он выпил глоток травяного настоя. Краса достала ухватом горшки с варевом, поставила рядом, и стала накладывать елк в плошки. Запах стоял- так словами не передать. И каша была хороша, и рыба, ну а хлеба не было.