Бессмертные витязи. Евпатий Коловрат

Соловьев Сергей

– Госпожа, вы не скажете, какой уж год, а то ч опасаюсь и с мореходами говорить…

Мара и не подала виду, что волнуется, лишь её ладони мелькнули в складках тёплого плаща. Она поглядела еа Бессмертного с лёгким сожалением.

– Так думала потом сказать. Не желала тебя зря расстраивать.юЛипа и Ута здесь, сокровища с Руяны привезли. Но видеть тебя не желают, ведь бросил же ты побратимов, – и замолчала, – почитай, уж триста лет назад…

Евпатий просто закрыл глаза… Столько времени он был в ките???? Или на берегу валялся? Или? Да кто его знает где?

– Да я же как лучше хотел, – прошептал он, – думал, так помогу побратимам. И все, выходит, пали?

– Салит в Мангазее. Геда и Висна на Урал ушли, может быть, у Кащея в убежище.

– А Липа с Утой? – повторил богатырь.

– Сказала же, видеть тебя не желают. Можешь и ты злесь остаться. Или, – и она посмотрела в его глаза совсем пристально, – в Убежище ждать Царевен станешь… Отдохнёшь за тысячи лет.

Кривая улыбка сама наползла на лицо юноши. Ну да, так он ведь и выглядел, всегда теперь ему стало девятналцать с половиной, как Царевна Ульна дала ему отведать своей крови. И умер он в тот е час, и воскрес, и больше умереть не мог. Но вот отдых, что ему Мара предлагала, уж точно не был по сердцу. Представил себе это Коловрат, как ему отрубают голову, вываривают тело и лежит он себе в каменном саркофаге, отдыхает. И забот никаких, а голова отдельно, рядом, в кувшине.

– Лучше откажусь, Мара, – ответил богатырь, – Меня никто не узнал. Уйду с острова.

– В Серпонов собрался? – словно вдруг спросила женщина.

– А чего тебе? Да хоть бы и так. Ничего, немного как человек поживу.

– Попробуй, богатырь может быть, что и получится. Лет пятнадцать проживёшь, пока не смекнут, что не старишься, а там… Красу не забудь взять с собой. А то худо это, девку обманывать!

– Дом поставлю, хозяйством займусь. Женюсь на ней конечно.

– Опять же неплохо. Можно и мечом дрова рубить и лаптем щи хлебать, только не думаю, что надолго тебя хватит, Ну, если чего к Тиудемиру иди. Он весточку дал, что ожил и в Риме теперь обретается, римскому папе верно служит. Что, мол, Понтифик обещал, что даст любому Бессмертному приют и ласку.

Тут промолчал Евпатий, не мог он никого судить. Сам, тоже на Юге обретался. Только вот в Дельфах, при храме. Жрецов защищал. Но, при Константине-базилевсе не управился, и бежал на Север, с теми, кто жив остался.

– Кто знает, что там было…Если всех …

– Так датчане с немцами дружину на скале огнём пожгли. Вот и остались Липа ла Ута у меня, в Горних Покоях, Салит в Гондвике, Тиудемир в Риме, Яромир в Поморье, ты и ещё Геда с Висной. Вот и все кто жив остался. В прежние- то времена за бежавшими из Колоды Воительницы охотились, и многих в Убежище поместили.

– Так ты же можешь поднять Бессмертных из Убежища? – тихо заговорил витязь, – Чаю, ведаешь Заповедное место? Тридцать пар воинов там должно ожидать там своего часа, никак не меньше! С такой дружиной никому не совладать!

– Да, верно про тебя сказали, Богатырь-Луковая голова! Удачлив да отважен, но и горе принесешь…Сам подумай, что будет, коли о том все прознают? Каждый из повелителей пожелает себя в бою испытать? Это ведь не Мёртвое войско, от которого все бегут без оглядки. Станет здесь, как у вас, на Руяне, кровь потоком хлестать. Да того я не позволю! – и она, осердясь, ударила посохом в землю.

– Ну так тому и быть, – произнёс Евпатий, поклонившись, – не стану и пытаться без твоего слова пробуждать Бессмертных А всё же какой год сейчас?

– От основания мира 6738, от Рождества Христова 1230. Прости уж, не хотела тебя пугать, – и она слабо улыбнулась, – Ты-то сам, больше трёхсот лет в нетях был. Так я удивилась, когда про тебя Краса сказала. Думали все, что ты сгинул, только Витень всё просил помочь, как объявишься!

Евпатий только закрыл глаза, вспоминая побратимов, которых, как выходило, бросил в трудный час, не был с ними в последнем бою.

– А тот король датский, жив ли? – с надеждой спросил богатырь.

– Умер король Вольдемар… Нехорошо умер, Яромир его убил… Ну а ты, как я слышал, уж стал товарищем среди мореходов артели?

– Надеюсь…

Кричит Сирин- птица, знать, быть беде!

Они вышли в море и пошли на восток. Ладья шла под парусом, весельщики лишь следили за снастями, и выполняли толковые приказы сноровистого Киржи. Евпатий вместе со Стимудом и Рулой закрепляли канаты, державшие парус, что бы тот не хлопал на ветру.

– Так, теперь хорошо! – крикнул кормщик, оценив работу своих артельщиков.

Теперь их ладья шла ходко, поймав ветер. Евпатий присел на скамью , а рядом устроился отрок, среднего роста. Парнишка пока осваивался на судне, и не лез без толку помогать в том, что и сам не знает.

– Скоро ли дойдём? – спросил он у Евпатия.

– Дня за три управимся. Ветер хорош, да и попутный.

– Так всё и будет, – согласился и Стимуд, посмотрев на безусого юнца.

Он и не знал кто это. Привела парнишку Мара, сказала, что надо доставить в Гандвик. Киржа взял, и спорить не подумал. А когда Стимуд спросил, да кто же мол, это? Только сверкнул на артельщика своими ярыми глазами из- под кустистых бровей, и пропало желание у весельщика выспрашивать. Надо, значит надо.

Евпатий принялся раздавать команде копчёную рыбу, да сухари, немудрящую еду в дороге. Артельщики ели чинно и неторопливо, выбирая кости из рыбьего мяса, запивая пресной водой. Всё шло, как и надо.

Но Коловрат ощущал тревогу, всё смотрел на тучи, копившиеся на востоке. Всё так и давило, подталкивало. Худо себя чуствовал, ломило виски и темя. Наконец, решился и подошёл к кормщику.

– Дела плохи, Киржа. Сильный ветер падёт, надо парус опустить.

Мужина, не выпуская правило из рук внимательно глянул на стройного великана, затем на небо.

– Нам так идти часа три, и укроемся в проливе.

– Не успеем, кормщик, – тихо произнёс Коловрат.

– Ладно… Но, если ошибся, всю дорогу станешь на вёслах сидеть.

– Договорились.

Киржа, кажется, решился, поправил войдочный колпак на голове и раскатисто закричал:

– Стимуд, Рула! Парус спускайте!

Никто и не думал перечить. Мореходы споро выполнили команду, и вскоре мачта лишилась этого крыла, так быстро воекущего их судно по волнам.

И, меньше чем через час началось… Ветер упал, словно из ниоткуда, артель, кроме кормщика и его помошника, Сутея и Евпатия, попряталась в трюме. Поливал холодный дождь. Несло их быстро, назад к Матке- острову, и дальше в океан. Причём куда шибче, чем они шли целый день до этого.