Бессмертные. Путь Свободы
Шрифт:
Капитан обогнал Джереми и открыл деревянную дверь с причудливым, резным орнаментом в виде переплетенных между собой пар лиан с небольшими листьями.
– Можем лететь, – бросил Джереми и вошёл в каюту.
Винсент сказал ему в спину:
– Будет сделано, господин Стюрт. – Капитан тихо закрыл дверь каюты и открыл дверь в новую жизнь неметаллического Джереми Винсента он Браском Стюрт.
7 Олин
Серое ничто прыжка мгновенно сменилось чернотой и звездами.
Так как в каюте никто не спал, система корабля огласила:
– Система Кармен. Стыковка со спутником ЦУС через три часа.
– Наконец-то, – выдал писклявым голосом худой мужчина, сидевший напротив Олина.
Олин улыбнулся.
Мужчину звали – Стефан. По профессии – геолог. Он терпеть не мог перемещаться на межзвездных кораблях, но, по его словам, провел половину жизни лёжа на койке такой посудины. Олин без колебания уловил логическую связь между половиной жизни и не любовью к полётам, сделав вывод, что думал бы так же, проведя десять лет в бесконечном прыжке.
– Да-м, это, конечно, не СР, какой-нибудь, третьего поколения, – задумчиво сказал Стефан.
Олин вопросительно посмотрел на мужчину, оторвав глаза от книги.
Тот не преминул ответить, благо поговорить никогда не отказывался:
– Комфорт, скорость, класс. Средние созданы для перевозки людей, а эти баржи – только для камней.
В разговор вступил седой мужчина, лежащий по правую руку от Олина. Седой сел, погладил двойной подбородок с лёгкой щетиной и, улыбаясь, сказал:
– Ведь так оно и есть – мы на барже, крытой правда.
– Что есть то есть. Одним словом – не рент, – констатировал Стефан.
– Ты же двадцать лет уже налетал, всё не привык? – спросил седой.
– Нет! – пропищал Стефан. – Вот после десяти, казалось, привык. А нет – только казалось!
Хотя Стефан и обладал противным голосом и любовью к нытью в остальном был отличным человеком. Настоящий профессионал своего ремесла, он мог часами рассказывать про минералы и другие полезные ископаемые, да так интересно, что Олин благодарил Первого за попутчика и возможность расширить свой кругозор. Попутчику это было не то, что не в тягость – в радость. Стефан говорил быстро, но вдумчиво, вставляя между предложениями смешные и поучительные истории из профессиональной жизни.
– Мы бы на ренте за час до спутника долетели, а этот только час тормозить и скорости уравнивать будет, – продолжал пищать Стефан.
Олин улыбнулся, а седой спросил:
– Слушай, а у тебя все дети на тебя похожи?
Стефан оголил зубы и ответил:
– А-а-а, вон ты на что намекаешь. Да, все! Последний правда больше на жену похож, но по срокам все совпадает.
– А тесты делал?
Стефан махнул рукой.
– Да зачем? Там невооружённым глазом видно. Да и не имеет значение это – воспитывал же я.
– Так ты же все время в разъездах!?
– Ну уж не всё! Я зарабатывал ровно столько сколько нужно для жизни. Зачем мне излишки? Да к тому же на Ингавире много и не надо. Одежда, квартира, еда – мелочь. С моими знаниями и опытом сто дней работы предоставляли двести дней жизни и это с учётом перелётов.
– А защита? Ингавир место не спокойное, – поинтересовался седой.
Стефан вновь махнул рукой.
– Ни для местных. Да и я в нормальном анклаве живу. У нас спокойно там, где работает закон, а закон работает там, где управляют нормальные люди.
– В общем – мало таких мест?!
– Ну, да, – грустно улыбнулся Стефан.
Мужчины ещё некоторое время общались, а Олин слушал. Затем разговор сошёл на нет и все принялись заниматься своими делами.
Корабль состыковался со спутником.
– Прощайте, приближенный, – сказал Стефан и подал Олину руку. К слову, нужно добавить, что всех служителей церкви Агастуса Блонжека обыватели называли приближенными, вне зависимости от их положения в иерархии.
– Может быть до встречи – на все воля Первого, – сказал Олин и пожал руку.
Седой что-то буркнул, наскоро попрощался и покинул каюту. Олин вышел последним, немного задержавшись. Длительный полет устаканил мысли и успокоил сознание. Сны если и посещали его покой, то далеко ни такие «интересные» как раньше. Сумбур перед убытием с Фюлле уже не казался таким неожиданным, а поведение епископа таким странным – стоило лишь спокойно принять свою судьбу на пути единения с Первым.
По замысловатым хитросплетениям коридоров на грузовом судне, приближенный добрался до стыковочного узла. Труба ростом с высокого человека и шириной метра в три соединяла корабль со спутником ЦУС – главной составляющей обжитой звёздной системы, которая связывает её со всей галактикой, хоть и с некоторой задержкой. Далее следовала камера дезинфекции и медузел, со сканером.
Перед ним образовалась небольшая очередь из десяти человек. На всех были серые комбинезоны с белыми полосами – все работники корабля, а его попутчики, да и остальные пассажиры, вероятно, уже прошли на спутник. Эти полосы интенсивно излучали свет, если их потереть, исполняя функцию, некоего дополнительного к аварийному, источника света. Их черные высокие сапоги были тщательно начищены, что характерно – у всех.
В камеру заходили по шесть человек и через пару минут сегментная дверь пряталась в стене открывая проход следующим. Приближенный и ещё трое из корабельных служб прошли в камеру дезинфекции. Через стены выводилось множество маленьких трубок, потолок и пол были в ромбовидные небольшие ячейки. Дверь за спиной быстро, со скрипом закрылся, стены тихо зашипели – заработала вытяжка. Данную процедуру Олин проходил ни один раз, так что страха она не вызывала.
По прошествии некоторого времени шипение прекратилось и открылась дверь перед ними. Пройдя по шершавому, двигающемуся полу они зашли в медузел – небольшое помещение с тремя арками перед следующей дверью. Троица космоплавателей прошла через арки, следом Олин. Во время прохождения анализатор сообщил о проникновении в организм сканирующих лучей и подключении защищённого соединения полного считывания. По прошествии нескольких секунд мозговой имплантат уведомил своего носителя об окончании передачи всей информации, хранившейся в его недрах. Олина не сильно волновала конфиденциальность его жизни, да и скрывать ему было нечего – вряд ли кто-то вёл более праведный образ жизни.