Бессмертный флагман (Чкалов)
Шрифт:
— А какую высоту вы хотите? — спрашивает командующий.
— Не ниже земли, — дерзко отвечает Чкалов и улыбается.
В этот день с Валерия Павловича сняли все ограничения. В его руках был истребитель «фоккер Д-11». И Чкалов в двадцати-тридцати метрах от земли показал, как отметил очевидец, «неподражаемый, ни с чем не сравнимый классический пилотаж».
Двадцатипятилетний Чкалов писал своей молодой жене Ольге Эразмовне, находившейся в те дни в Ленинграде; «Лелик, ты не можешь себе представить, что я сделал здесь своим полетом. Весь аэродром кричал и аплодировал моим фигурам. Мне было разрешено здесь делать любую фигуру и на любой высоте. То, за
Казалось, все хорошо. Завоевано признание, открывающее летчику беспрепятственную дорогу в самые дальние дали, к самым недосягаемым вершинам. Увы, подлинная жизнь оказалась куда суровее, куда жестче, чем она бывает в кинофильмах с непременным счастливым концом…
Между прочим, с 28 сентября 1927 года по 16 октября 1929 года В. П. Чкалов и А. К. Иост выполнили 24 полета, налетав 10 часов 15 минут на легком одноместном моноплане «лакм», построенном ленинградскими любителями авиации по проекту М. В. Смирнова и Я. Л. Зархи. Этот игрушечный самолетик, весивший всего 175 килограммов и оснащенный двухцилиндровым двигателем в 20 лошадиных сил, не оставил заметного следа в истории нашей авиации, и упоминание о нем теперь, спустя много лет, интересно лишь с единственной точки зрения — «лакм» был первым официально испытанным Валерием Павловичем самолетом. А первое испытание не забывается. И видно, не зря в личном архиве Чкалова сохранилась наивная фотография этой трогательной малышки…
Чкалов носился с идеей книги о роли и значении высшего пилотажа, он хотел поделиться своим опытом со всеми истребителями страны. Мечта осталась неосуществленной. И судить о ней мы можем лишь по немногим, напечатанным позже строчкам. «Сейчас уже все знают, что победителем в воздушном бою при прочих равных условиях окажется тот летчик, который лучше владеет самолетом, который способен взять от машины все, что она может дать. Высший пилотаж — одно из непременных условий современного воздушного боя. Мертвые петли, боевые развороты, иммельманы, перевороты через крыло, свечи, бочки, штопор, пикирование — все эти маневры входят в арсенал высшего пилотажа и служат для того, чтобы летчик мог занять более выгодное положение в воздухе. Пользуясь этими же фигурами, летчик уходит из-под обстрела врага в случае прямой опасности», — так писал Чкалов, поднимаясь еще на один виток спирали, впервые в мире начатой Петром Николаевичем Нестеровым. Вот о чем думал Чкалов — о превосходстве в воздухе над врагом, о победе наших крыльев!
Высший пилотаж никогда не был для него целью, только средством.
Но кто-то не хотел разделять чкаловских взглядов. Ибо, как заметил один старый и мудрый летчик: «Если вы не желаете иметь неприятностей, летных происшествий, потерь, то самое верное средство — не летать вообще».
К счастью, развитие жизни, и авиации в том числе, идет по восходящей, а не по нисходящей спирали: от Нестерова — к Чкалову, а не от Маркова-второго — к его духовным наследникам.
«Человеком быть трудно. Стать человеком — большая работа» — Эдуардас Межелайтис.
В 1928 году Валерия Павловича переводят в Брянск.
В
Экспедицию Нобиле спасли, но мир потерял Руала Амундсена, который по первому же сигналу тревоги вылетел на розыски итальянского генерала и не вернулся из страны белого безмолвия.
В том же году, готовясь к штурму Южного полюса, в Антарктиду прибывает Ричард Бэрд. На этот раз он летит не с Флойдом Беннетом, а насамолете «Флойд Беннет».
Самого Беннета уже нет. Спасая летчиков Колли, Хюнефельда и Фитцмориса, приземлившихся после беспосадочного перелета через Атлантику, в необжитых районах Северной Америки, Беннет вылетел к ним совершенно больным, сам совершил вынужденную посадку, и умер, прежде чем до него добрался Линдберг…
Достигнув 90° южной широты, Ричард Бэрд сбрасывает с борта самолета мраморную плиту с именем Флойда.
Жизнь, как всегда, соседствует со смертью. Радости сменяются горем.
Начавший за год до этих событий летать на линиях французской авиакомпании Антуан де Сент-Экзюпери, ставший вскоре одним из самых популярных писателей мира, скажет: жизнь, «которая приносит и страдания и радости, это и есть настоящая жизнь».
1928 год принес Чкалову и радости и страдания.
Радостью было рождение сына. А страдания Валерия Павловича начались 15 августа.
В рядовом маршрутном полете, зацепившись за провода, он разбил самолет.
Об этом происшествии Чкалов писал жене: «Вчера подломал самолет. Страшно неприятно, хотя и пустяки сломал, но все-таки… За шесть лет не было поломок, а тут вот появилась. Объясняю плохим душевным состоянием…»
Щадя жену, Чкалов явно недоговаривает.
«Летаю мало и не хочу. Какая-то апатия. Машины очень плохо сделаны, и приходится летать с опаской. Так что никакого удовлетворения не получаешь, а только расстраиваешься» — это из другого письма того же времени.
Слов нет, поломка самолета по вине летчика — деяние наказуемое. И каждому военному человеку известно — на строгость приказов не жалуются. Все так, все верно, и тем не менее суда Чкалов не ждал, и приговор был для него как гром среди ясного неба — год тюремного заключения.
В брянской тюрьме Валерий Павлович просидел, правда, не год, а девятнадцать дней, после чего был выпущен на свободу и уволен из рядов Красной Армии.
Это кажется странным — в тюрьме Чкалов вел дневник. Занятие для Валерия Павловича вроде бы несвойственное, не в характере. В частности, в этом дневнике Чкалов записал:
«Да, великие люди, чьи имена знает сейчас каждый ребенок, они проходили свою жизнь в тяжелых условиях, и чем тяжелее были жизненные условия, тем больше делал человек хорошего. Человечество никогда не будет разбираться в мыслях одного человека, если этот человек не имеет поддержки от всех людей… Я слабый человек, но я сделаю себя сильным и пригодным для борьбы».
Трудно сказать, чего больше в этих словах: душевной боли, уныния или мужества? А каков масштаб — «Человечество никогда не будет разбираться в мыслях одного человека, если этот человек не имеет поддержки от всех людей!»