Бессмертный

Игорь Росоховатский

Бессмертный

Фантастический рассказ

Солнце давно зашло, закатилось огненным шаром за горизонт, оставив в остывающем воздухе рассеянные волны энергии. Мне их явно не хватает для подзарядки.

Я лечу уже свыше шести часов, и энергия в моих аккумуляторах изрядно истощилась. Появились неприятные покалывания ниже груди в блоке "с" человек назвал бы их "голодными болями в желудке".

Внимательно оглядываю с высоты морской простор и замечаю пассажирский лайнер на подводных крыльях. Он идет в направлении моего полета,

Догоняю его без труда, незаметно опускаюсь на верхней палубе и выхожу на корму, превращенную сейчас в танцплощадку. Словно сквозь живые волны, прохожу сквозь толпу нарядно одетых людей, огибаю танцующие пары и спускаюсь на нижнюю палубу по трапу, покрытому мягкой дорожкой. Отсюда ступеньки ведут в машинное отделение.

Вскоре мой запас энергии восполнен от генератора. Приятная теплота и бодрость разливаются по всему телу, индекс готовности пришел в норму.

Кончиками пальцев слегка касаясь надраенных до ослепительного блеска поручней, взбегаю - а мог бы взлететь, вызвав повышенный интерес к моей особе, - на верхнюю палубу. Навстречу спешил, улыбаясь во весь рот, загорелый высокий мужчина лет пятидесяти.

– Добрый вечер, сосед!
– обрадованно восклицает он.

Несколько секунд перебираю в памяти знакомых, но он уже понял, что обознался, извиняется.

– Ничего, ничего, рад знакомству с вами, - заверяю его одной из фраз "Учебника поведения для сигомов".

Он принимает мои слова всерьез и предлагает:

– Так закрепим знакомство?
– Протягивает мне руку: - Максим. В шахматы играете?

Я мог бы отделаться от него другой фразой из того же учебника, но столько радушия и нетерпеливого желания сыграть звучало в голосе Максима, что я решил пожертвовать каким-то часом, чтобы доставить ему удовольствие. Никто из нас никогда не забывал о долге перед создателями.

Иду вслед за Максимом, замечаю нацеленные на меня любопытные, иногда быстрые, косые, скользящие, а иногда - откровенно-настойчивые взгляды женщин. Что ж, благодаря создателям, особенно скульптору Сайданскому, мне достался неплохой внешний облик, что должно было, по его мнению, способствовать общению с людьми.

Проходим по палубе к шахматному салону. Здесь сидит много людей, в основном пожилых мужчин. Впрочем, встречаются и молодые, и женщины. Имеется лишь один свободный столик, но кресло около него занято - девочка дошкольного возраста устроила на нем спальню для кукол.

– Ты с кем здесь?
– спрашивает ее мой новый знакомец.

– С дедушкой. Вон он за тем столиком.
– Углы рта у девочки загнуты вверх, что придает лицу смешливо-задорное выражение.

И тут же, видимо не найдя в нас ничего заслуживающего внимания, девочка отворачивается, надевает на куклу пестрый лоскуток, подносит ее к зеркальцу.

– Иди к дедушке, - говорит Максим и сдвигает разлатые свои брови.
– Он заждался и потерял тебя из виду.

– Нет, дядя, вы ошибаетесь - он занят, ему не до меня.

Вдруг она как-то совсем не по-детски, искоса, взглядывает на нас, спрашивает:

– Я вам мешаю? Хотите играть?

Я замялся, застигнутый врасплох ее вопросом.

– Мешаешь, - строго говорит Максим.
– Почему бы тебе не пойти в детский салон, не поиграть с другими ребятами?

Девочка опускает голову, краснеет даже ее тоненькая шейка.

– Извините, - бормочет она, медленно собирая рассыпавшиеся лоскутки, ожидая, что Максим скажет еще что-то.

– Уж больно вы непреклонный, - упрекаю я его, когда девочка с тяжким вздохом уходит.

– Больше, чем невнимание, детям вредит вседозволенность, - ворчит он, усаживаясь за столик.

Мне хочется возразить ему, я думаю: наверное, он не очень любит детей, смотрит на них, как на помеху.

Расставляя фигурки, я придумываю, как бы незаметнее дать ему фору. На восьмом ходу подставляю под удар слона. Максим не преминул воспользоваться моей "оплошностью". Затем даю ему возможность образовать проходную пешку на правом фланге.

Мне кажется, что все идет по-задуманному, но внезапно встречаю его удивленно-насмешливый взгляд.

– Поддаетесь? Зачем?

Пошутил? Случайно попал в цель или догадался? Выходит, я недооценил его.

– Ну что вы?
– машу рукой, но он только качает головой.

– Я не новичок в шахматах. Мы играем в совершенно разных категориях. Могли бы хоть предупредить...

Такое случается со мной часто: хочу поступать поделикатнее, а кого-то обижаю.

– Видите ли...
– начал я, но его глаза сузились и как бы затвердели, вглядываясь в меня.

– Вы - сигом?
– спросил он быстро.

Утвердительно киваю.

– Как это я сразу не догадался, - говорит он.

Теперь обижаюсь я:

– А что во мне такого... приметного?

Он не успевает погасить улыбку:

– Ничего особенного. Мелкие детали.
– И, может быть, чтобы замять неловкость, восклицает: - Вот так повезло мне!

Не скрывая недоверия, в упор смотрю на него.

Он отводит взгляд к иллюминатору, где на темных волнах вспыхивают и бегут блики, его глаза все еще прищурены, будто он и там что-то рассматривает. И когда он наконец взглядывает на меня, глаза остаются прищуренными. Догадываюсь: у него созрел какой-то замысел, какой-то важный вопрос ко мне, и он будет держать его буквально на кончике языка, обдумывать, пока не решится высказать.

– Я сказал вам правду. Следил за всеми дискуссиями в печати еще до... Ну, словом, когда вас только задумывали и обсуждали саму проблему создания такого существа... И одна мысль саднила меня, как заноза... А потом, когда вас уже начали создавать, когда появился первый сигом Сын, второй - Ант, третий - Юрий, видите, помню всех поименно, я мечтал встретить кого-то из вас и задать вопрос... И вот наконец...

Его рука зачем-то потянулась к пешке, замерла. Широкая сильная кисть неподвижна, только пальцы чуть вздрагивают, поглаживая фигурку.