Бессмертный
Шрифт:
Маркиз привел мне довольно свежую крестьянку, извинясь, что не мог найти лучше. Я примирился с этим, хотя мне казалось, что у нее отсутствовало главное качество, предписываемое правилами колдовства. Действительно, она чувствовала нежность к здоровому малому по имени Мальволио, лодочнику и, как говорили, пирату, проводившему в море целые недели вместе с такими же, как он, товарищами. Ни одно воровство на всем окружном прибрежий не совершалось без того, чтобы имя Мальволио не было к нему примешано. Как видно, достойный малый!
Крестьянка очень любила его, но объясняла
Наконец наступила ночь, указанная мной для приведения в исполнение нашего предприятия. И поскольку я был убежден, что мы не найдем в пещере ничего, кроме кучи камней, то испытывал некоторое беспокойство относительно успеха дела. Наконец решил положиться на счастье, никогда не оставляющее смельчаков, если они достаточно умны.
Незадолго до полуночи мы вышли из нашей гостиницы с большой таинственностью и во внушающем уважение порядке. Я шел первым, держа в одной руке кошелек и волшебную палочку, конец которой должен был указать место, где зарыто сокровище. В другой руке нес факел, дымившийся в темноте. Хорошенькая крестьянка следовала за мной, одетая в белое, то есть просто в одну рубашку, которая, к счастью, была из грубого полотна.
Я сохранял полную серьезность, но крестьянка не могла удержаться от смеха и не раз щекотала меня за бока, чтобы также заставить засмеяться, зная, что я очень боюсь щекотки.
Что касается Мурано и Моджири, которые составляли арьергард, то у них был серьезный и в то же время взволнованный вид, какой бывает у людей, перед которыми совершится чудо.
Пещера имела два выхода: один на дорогу, по которой мы шли, другой, глубже и уже, выходил в сторону моря.
Мы остановились перед широким входом. Я все более и более недоумевал, когда ювелир подошел ко мне и сказал:
– В день нашей первой встречи вы говорили о возможности получить палочные удары?
– Совершенно верно, синьор Мурано. Но шестьдесят унций золота почти всегда смягчают духов, хранителей сокровища.
– Почти всегда?
– Да, почти.
– Значит, иногда случается, что этого недостаточно?
– Да, признаюсь, многие из этих духов страшно жадны.
– Черт возьми! Черт возьми! – сказал ювелир. – А какую же сумму нужно предложить им, чтобы не подвергаться никакому риску?
– Не было примера, чтобы сто унций золота не смягчали самых злых духов.
– Хорошо, – со вздохом сказал Мурано, – я прибавлю сорок унций к тем шестидесяти, которые лежат у вас в кошельке.
По правде сказать, я был тронут невинностью этого человека и, еще немного, вскричал бы, что я обманщик, а он дурак, но подумав, что было бы очень нелюбезно выбранить таким образом человека гораздо старше меня, который не сделал мне ничего плохого. Нет, я не мог оскорбить до такой степени синьора Мурано. Поэтому сдержал свое неприличное намерение и с волнением взял сорок унций.
Как только мы вошли в пещеру, где стоял сильный туман, я вдруг погасил факел и испустил во мраке страшный вопль, повторенный эхом.
Испуганная крестьянка также начала кричать; охваченные страхом ювелир и маркиз в свою очередь присоединили к этому концерту стоны
План, неожиданно составленный мною, был гениален по своей простоте. Я решил, прежде чем мои спутники придут в себя от первого испуга, добраться до другого, узкого выхода в сторону моря, и отлично знал, что могу положиться на свои ноги, если только мне удастся выбраться.
Пока мои спутники продолжали стонать, я пробирался вдоль стены, направляясь к выходу и не забывая на ходу испускать самые ужасные крики. Целая толпа дьяволов не могла бы произвести такого ужасного шума.
Между тем я приближался к выходу. Еще несколько шагов, и я был бы свободен. Но неловко уронил кошелек и волшебную палочку, которые, как уже сказал, держал в руках.
Оставить сто унций золота! Нет, на такую подлость я был неспособен. Наклонившись и ощупывая почву, скоро нашел палочку и кошелек. Но, странная вещь, когда я хотел поднять их, мне показалось, что они сделались необыкновенно тяжелыми, или, лучше сказать, они прицепились к почве. Каким образом? Я не мог понять этого.
Сделав большое усилие, я потянул их к себе.
Но тут раздался ужасный треск, земля задрожала у меня под ногами, и в то же самое время на меня обрушился целый поток каких-то крепких предметов, как будто мне на голову полился дождь камней и тяжелых монет.
Что случилось? Неужели моя волшебная палочка сама упала на то место, до которого нужно было дотронуться, чтобы найти сокровище? Значит, действительно, было сокровище, и я, Жозеф Бальзамо, действительно колдун.
Но другое обстоятельство вызвало мое удивление. Шум в пещере усиливался; раздались звуки шагов, крики проклятий, гнева и ужаса. Одни мои спутники не могли произвести весь этот тарарам, несомненно, духи, хранители сокровища, вырвались из-под земли.
Что утвердило меня в этой мысли, так это жалобный голос Мурано, который кричал:
– Аи! Аи! Я совсем избит! Сжальтесь, господа дьяволы!.. Сжальтесь. Если вам угодно, я дам триста унций золота, но только сжальтесь!.. Пощадите мои плечи.
Признаюсь, я немного испугался. Но это не помешало мне набить карманы всевозможными монетами, которые можно было подобрать вокруг. К тому же вскоре я услыхал голос, произносивший другие слова, хотя и угрожающие, но не имевшие в себе ничего дьявольского:
– А! Негодяи! Воры! Обманщики! Вы пробрались пещеру Мальволио, чтобы похитить сокровища, которые мы собирали с риском для жизни! Черт меня побери, если я не исколочу вас до смерти!
Все выяснилось.
В этой пещере Мальволио и его товарищи прятали награбленное. Крестьянка изменила нам, вообразив, что мы хотели похитить добычу ее любовника, а последний приготовил нам западню.
Что касается неожиданного монетного дождя, то и в нем не было ничего фантастического. Моя палочка и кошелек попали в кольцо какого-нибудь люка, и, дернув их, я, без сомнения, привел в действие пружину, которой закрывалось сокровище.