Бессмертный
Шрифт:
Последние фразы она произнесла гневно, выплевывая их, даже слезы, до этого льющиеся из глаз, вдруг резко испарились.
— Я «заработала» достаточно денег, купила самое красивое платье, хоть и не в самом лучшем магазине одежды, и отправилась в дорогой клуб, где наметила себе жертву.
— Костун, — догадался я.
— Да, этот толстяк. Я втерлась к нему в доверие и делала все, что он пожелает. Ты не подумай, — поспешила она объяснить, увидев на моем лице отвращения, — ничего такого. У него уже лет пять в штанах сдутый шарик болтается, так что ему не до этого. Точнее, до этого, но… все равно никак…
— Я понял, можешь не продолжать, — спас я девушку от противных подробностей. Противных как для нее, так и для меня.
— В общем, ему девушки нужны лишь для
— Я уже не так сильно жалею, что вырубил того дяденьку, — усмехнулся я.
— Почему?
— Мне нравится твоя прическа, — просто ответил я.
— Мне тоже, — улыбнулась девушка.
Мы и не заметили, что прошло около часа, а за окном уже… хотел сказать — стемнело. Но мы в космосе, тут за окном всегда одинаково темно, если не пролетать мимо звезды. Мы заказали поздний ужин, опять поели в тишине и пошли спать. Я заснул почти мгновенно, и снилась мне моя жизнь на родной планете. Жизнь, полная беготни, проводимых надо мной экспериментов, сидений в тюрьмах и концлагерях, войн и много другого дерьма, которое глубоко засело в подкорку — не вырубить и топором. И ее жизнь казалась мне такой простой по сравнению с моей, что я даже не понимал, что чувствую. Нечто среднее между сочувствием и завистью. И все это во сне. Я, конечно, мог подкорректировать свой сон — осознанным сновидениям я обучился еще на родной планете у каких-то буддистов или типа того, — но не стал. Хотел почувствовать.
Встали мы опять рано. На этот раз я подольше полежал в постели, чтобы окончательно проснуться и избежать неловких казусов. Сходил в душ, разделил трапезу с девушкой и вышел в коридор.
На глазке все еще была прилеплена вчерашняя, уже засохшая, жвачка. Щепотка соли тоже осталась нетронутой — вчера перед сном мы насыпали немного соли на дверную ручку, чтобы знать, открывалась ли дверь ночью. Как оказалось — нет. В номере с вероятностью в девяносто процентов было пусто. Мы решили действовать следующей же «ночью». Даже если там была засада, то максимум, что они могли сделать — убить меня. Точнее, попытаться. Я бы уничтожил любую засаду, но тогда может подняться лишний шум, что было бы не желательно. Я рассказал свои мысли девушке (не уточнив, конечно, что меня нельзя убить, и это не из-за того, что я уж очень крутой боец), предложив подождать подольше, как и планировал с самого начала, до встречи с ней, на что она ответила: «Ты планировал не следить за номером, а веселиться целый месяц, так что делаем все сейчас!». Я не нашелся, что ответить. И только потом сказал, что в номер зайду только я, а она останется на стреме. На негодования я ответил лишь тем, что это мое задание и что основную работу должен делать более опытный. Она, было видно, обиделась, но согласилась.
Весь следующий день мы провели за просмотром телевизора и поеданием пиццы. Несмотря на то, что девушка старалась выглядеть спокойной, я чувствовал ее тревогу и волнение. С наступлением времени, когда большая часть обитателей лайнера либо спала, либо развлекалась в барах и игорных заведениях, мы приступили к операции. Она была совершенно не сложной, учитывая то, что у меня заранее были подготовлены все «инструменты».
Для начала я открыл дверь нашего номера и бросил в коридор небольшой Факсимильный Куб — размером примерно два на два сантиметра полупрозрачный куб, который автоматически подключается ко всем техническим средствам в определенном радиусе, после чего некоторое время (в данном случае — десять секунд) записывает картинку, которую видят всевозможные камеры вокруг, и звук, после чего заставляет записывающие устройства бесконечно
Взломать дверь не составило труда — даже в одном из самых престижных космических лайнеров двери были с замком, открывающимся стандартной магнитной картой-ключом. Для профи взломать такой замок, словно отнять парик у лысой старухи.
Я вошел в комнату, готовый ко всему, даже вакуган за поясом на всякий случай, но меня встретила лишь темнота помещения. Я аккуратно нащупал выключатель, все еще находясь в стойке ниндзя, и включил свет. Ничего не произошло. На не меня не налетели здоровяки охранники, не сработала сигнализация, не выстрелило ружье, одним словом — тишина. Девушку я оставил за дверью, на всякий случай — она просто стояла и якобы что-то писала в телефоне, — хотя мог бы и позвать ее внутрь, тут было безопасно, но решил, что пусть все идет, как идет.
— Ну что там? — спросила она.
— Тшш… — зашикал я нее. — Не пались.
— Да тут никого нет, а Куб отключил все камеры.
— Все равно, лучше дверь прикрой.
Номер был практически идентичный нашему, только без окна на всю стену, естественно. Наверно, в разы дешевле нашего, подумал я. На поиски и открытие сейфа у меня ушло минут пять, и за это время девушка раза четыре спрашивала у меня через дверь как дела. Я лишь отмахивался. И вот, кейс наконец найден. Да, в сейф был кейс, а не шкатулка, но номер был абсолютно нетронут, словно в нем и не жил никто никогда, и лишь серебристый кейс в сейфе выбивался из общей картины. Я медленно отнес его в гостиную, положил на кровать, открыл и… замер, вытаращив глаза и вытянув челюсть так, что она хрустнула.
5:00
4:59
4:58
4:57…
Я закрыл кейс. Потом снова открыл.
4:49
4:48
4:47…
— Ох ты ж ежик волосатый…
Нет, это была не бомба. Хуже. Это был таймер от бомбы. Почему хуже? Потому, что если бы это была сама бомба, ее можно было хотя бы попытаться обезвредить, а это был лишь таймер. Сама бомба могла находиться в любой части двухкилометрового корабля, и не факт, что одна. Мой многовековой опыт подсказывал… нет, он кричал мне, что этому кораблю конец. Абсолютный и бесповоротный. Ради маленького взрыва, даже в одном или нескольких двигательных отсеках, всю эту игру затевать бы не стали. Даже если кто-то и погиб бы, то это лишь ремонтники, которых легко заменить, а так — хотели уничтожить кого-то (или всех) из элиты: финансистов, депутатов, членов советов, бизнесменов и даже премьер-министров. Уничтожить моими руками. Вот это подстава. А может пытались убить именно меня? Тогда тот, кто все это устроил, не знает, что я не могу умереть, а потому попытался бы избавиться от меня более… деликатно.
Я выбежал из номера и, схватив девушку за руку, побежал по коридору.
— Валим отсюда нафиг! — закричал я.
— Эй! Что случилось? Куда валим?
— Где здесь эвакуационные шлюпки или как они там называются?
— Спасательные шлюпки, — машинально поправила она меня. — И мы бежим не в ту сторону.
Я громко выругался.
— Черт, быстрее туда! — Я развернулся туда, куда мне указала девушка и побежал вслед за ней.
— Да что случилась?!
— Какая же ты настырная! На лайнере бомба! У нас около трех минут! Быстрее!
И вот тут она наконец побежала. Такой прыти от нее я не ожидал.
— Так бы стразу и сказал! А то беги, не знаю куда…
— Давай потом, а? — крикнул я ей в спину. — У нас нет времени.
Она была в ужасе, а девушка в ужасе — двойной ужас для всех вокруг. Обычно в таких экстремальных ситуациях у них отказывает мозг.
— Вот тут ты прав, — уже спокойней ответила она, что меня даже удивило. — До шлюпок при таком темпе бежать минут пять, не меньше. Плюс бежать придется через большой зал, где, наверняка, толпа, не протолкнешься.