Бессонный патруль (сборник)

Максимовский Эдвард

И отвез он его в гостиницу «Ишим».

На всякий пожарный случай Иван Никанорович попросил Люду Шемонаеву поискать «лысого», а сам занялся близкими знакомыми убитой.

Их оказалось немного, и больше всего заинтересовался Иван Никанорович мужем Дегтевой, Валерой Морозовым.

По просьбе Ивана Никаноровича Митько, высокий поджарый лейтенант с белыми залысинами на крутом лбу, принес тоненькое морозовское дело. Полистал его Иван Никанорович и разочаровался. След явно оказался ложным. Осужден Морозов по простенькой шоферской статье на два года, а следовательно, искать в нем закоренелого преступника не приходилось. В заключении Морозов вел себя вполне прилично, в шустряки

не рвался, а был обыкновенненьким, серым мужиком, как говаривают в колониях, исправно работал на стройке, больше помышлял о спасении своей души, чем о каких-либо дальнейших «подвигах».

Тем не менее Иван Никанорович не спешил расстаться с первой, хотя и завалящей версией, что убийство могли быть совершено на почве семейных разногласий, вызванных, как это обычно бывает, из-за оправданной или неоправданной ревности.

Тем временем Люда Шемонаева, преодолев известную робость, посетила указанную таксистом Сапуновым гостиницу «Ишим». Не трудно было напустить на себя важный вид и, представившись администратору гостиницы, посматривать на нее сурово и взросло. Все остальное сказалось много сложнее. Администраторша и виду не подала, что на нее произвели впечатление новенькие красные корочки Люды. Кивнув ей в знак того, что все ясно, она продолжала громко выяснять отношения с каким-то командированным, который никак не хотел выселяться.

Люда не выдержала, потянула за рукав говорливую труженицу гостиницы, отстаивающую призрачные интересы другого клиента, потребовала закрыть окошко и немедленно побеседовать с нею. Та обернулась, не успев закончить свежую мысль о том, что вас много, а я одна, потом закрыла окошечко и еще долго продолжала делиться впечатлениями о внешности и манерах назойливого просителя.

Люда еще раз, уже теряя терпение, объяснила цель своего прихода. И дело ее было решено в течение двух минут.

Второй день тоже ничего не прибавил к уже известному. Валерка Морозов оказался человеком простым и спокойным, визиту Ивана Никаноровича нисколько не удивился, только заметил следователь, что чуть дрожали руки у Морозова, когда он раз за разом прикуривал тухнувшую «Приму». Объяснение этому было простое — Морозов еще не отошел от прошлого и встреча с работником угрозыска, при всей его возможной невиновности, не была особенно приятна.

К таким людям особенного подхода искать не приходилось, но осмотрев внешний вид квартиры, где жил Морозов, а раньше и Дегтева, Иван Никанорович немного подивился свежей чистоте и порядку, осторожно вытер тяжелые офицерские сапоги о простенький половичок.

…Валера Морозов любил. Искрение, горячо, со всей страстью человека, много пережившего в жизни и теперь стремящегося поделиться неистраченным чувством с другим человеком, которого в прошлом тоже опалила жизнь.

Стремление это появилось у Морозова еще до встречи и близкого знакомства с Ритой Дегтевой, и когда случайный приятель представил ему Риту и намекнул на некоторые обстоятельства из ее прошлой жизни, Валера понял что этого человека ему и недоставало и со всей своей юношеской неуклюжестью стал оказывать Рите знаки внимания. А та, на удивление людям, хорошо знающим ее бойкий характер, вдруг стала неожиданно робкой в отношениях с этим пареньком.

Все объяснилось, когда Морозов и Дегтева стали жить вместе, а неделю спустя официально оформили свои отношения. Никто с тех пор не видел их в ссоре, жили они мирно, тихо, спокойно, как люди, которые пробыли друг около друга десятка полтора лет и все выяснили между собой.

Иван Никанорович задал еще десятка полтора незначащих вопросов, чувствуя как фальшиво и ложно звучат они в этой комнате, навсегда покинутой одним из жильцов.

Чуть испугался, подумав, что Морозов примет его любопытство всерьез и решит, что капитан уже возвел его в ранг преступника и только прикидывается заинтересованным в личности собеседника, и стал поспешно прощаться, смяв по дороге к двери самодельный половичок.

Они еще много раз встретятся, капитан и Морозов, но эта первая встреча не останется в памяти надолго ни у того, ни у другого, как редко запоминаются имена случайно познакомившихся людей.

Люда доложила Ивану Никаноровичу о поисках обладателя светло-коричневой дубленки, которого мысленно окрестила «лысяком». «Лысяк» оказался жителем юга республики, по имени Симон и по фамилии Павлов, и приехал он в Целиноград на поиски доверчивых и падких на славу директоров совхозов. Был Симон фотограф, и подрабатывал в обход финансовых органов, на изготовлении фотоальбомов для совхозных клубов и школ, с которых драл за это неимоверные суммы. К убийству Дегтевой Симон отношения не имел, а заглядывал в магазин поблизости, где продавец отдела канцелярских товаров уступил ему оптом кипу дефицитной фотобумаги. А за час до возможного убийства Дегтевой находился он на другом конце города в компании с работниками одного из районных сельхозуправлений и все наводил справки, кто в его услугах нуждается.

— Хотите с ним побеседовать? — игриво спросила Люда, радуясь отлично и быстро выполненному заданию.

— А ну его. Передайте данные в Целиноградский и Алма-Атинский ОБХСС. Пусть они с ним побеседуют…

В кабинет, не постучав, вошел лейтенант Губарев.

Иван Никанорович досадливо поморщился. Он ничего не имел к Виктору Губареву как к работнику, но постоянное общение Виктора с преступниками накладывало резкий отпечаток на его поведение и выбор слов, которыми он пользовался. Для Ивана Никаноровича, конечно, это не было новостью — молодые сотрудники органов иногда увлекаются «романтикой» воровского жаргона. Потом это проходит.

Лейтенант мгновение постоял у дверей, вдруг вытянулся в струнку и неожиданно четко доложил:

— Товарищ капитан, согласно повестке прибыл продавец магазина номер семнадцать Сайрам Байрамов. Разрешите ввести?

Иван Никанорович не удивился этой неожиданной выходке Губарева. «Это он не передо мной тянется, — подумал он, — а перед практиканткой», — и кивнул головой.

У Сайрама, конечно, ничего особенного не было, кроме одного маленького наблюдения. И им он поделился.

Оказывается, у Дегтевой была странная дружба с неизвестным Байрамову мужчиной неопределенных лет, неопрятным на вид и довольно неказистым внешне.

Услышав последние слова, Иван Никанорович огорченно вздохнул и понял, что и здесь ничего не открывается.

Он смотрел в окно, рассеянно слушал Байрамова и думал о том, что дело об убийстве Риты Дегтевой гранатой образца РДГ-33 с места по-прежнему не тронулось. Потом он посмотрел на Байрамова и понял, что тот уже несколько минут молчит и ждет.

— Спасибо, Байрамов, идите, дайте я распишусь в повестке…

И, уже протягивая поскучневшему посетителю подписанную повестку, вдруг спросил:

— А откуда вы знаете, что у них были дружеские отношения? Может, просто назойливый посетитель?

И пришлось признаться Байрамову, что был он сам давно неравнодушен к Дегтевой, временами, видя, что поток покупателей иссякает, заглядывал в магазинчик и видывал там этого субъекта. При появлении Сайрама они замолкали и, напряженно посматривая по сторонам, явно дожидались его, Сайрама, ухода. Частенько после прихода этого мужичка Дегтева изнутри закрывала магазин. А что могут делать мужчина и женщина наедине, в закрытом помещении?