Бессонный патруль (сборник)
Шрифт:
— Принимал участие я, — продолжал рассказывать Манкенов. — Я и начал распутывать дело Оразбаевой, наткнувшись на эту крупную «акулу», занимавшуюся «тихим разбоем». Надо вам сказать, что я бы не довел дело до конца, не выяснил всех художеств Оразбаевой в одиночку.
Решающую роль в раскрытии преступлений этого «передовика торговли» и выяснении ее истинного лица сыграл следователь нашего районного управления внутренних дел Геннадий Павлович Буханченко, человек, которому я очень многим обязан, у которого я учился работать, вникая во все детали дела, отделяя главное от второстепенного.
А сначала я, хоть и заинтересовался делами скромной и со вкусом одетой Макен, оставил, как говорят, дело на полдороге, удовлетворившись, по сути дела, пустяками.
Мне удалось выяснить, что Оразбаева продавала товары не только за наличные деньги, но и отпускала в кредит.
Ее отчеты принимали разные бухгалтеры. Только главное заключалось не в этом. Главное — это хорошо знала Оразбаева — состояло в том, что бухгалтеры работали спустя рукава и потому часто допускали ошибки. Продавца не интересовали причины такого отношения счетных работников к порученному делу. Ее занимало другое: можно ли воспользоваться их ошибками? В корыстных целях, конечно.
Подумала и решила испытать. В двух разных отчетах указала один и тот же кредит. Вскоре убедилась, что замысел удался. Отчеты были приняты без исправления. Двойное списание товаров создало в магазине излишки.
Народная мудрость гласит: аппетит приходит во время еды. Развился аппетит и у Оразбаевой. Придумала другой способ обогащения, и тут подвернулся случай проверить его на практике. В магазине работала комиссия по уценке товаров». Как бы между прочим Макен намекнула на то, что из этой операции можно извлечь личную выгоду. Члены комиссии оказались людьми понятливыми. Не только дали согласие, но и помогли осуществить ее замысел. В магазин уцененных товаров сдали не товары, а деньги. Товары оставили в своем магазине и продали по первоначальной цене.
На этом деле Оразбаева и ее соучастники «заработали» 512 рублей 13 копеек. Я выяснил все это, оформил документы и очень довольный собой принес это законченное, по-моему мнению, дело Буханченко. Но когда Геннадий Павлович начал знакомиться с моим «трудом», выяснилось, что в нем уйма прорех. «Законченное» дело начало расползаться по швам.
Буханченко указал мне прежде всего на то, что мной не был проведен обыск в доме Оразбаевой. Через несколько дней мы исправили это упущение. Обыск подтвердил тог факт, что Макен жила не по средствам. Кроме того, в наши руки попала ученическая тетрадка с пометками Оразбаевой. Впоследствии это помогло нам выяснить операцию с бестоварными накладными.
Оразбаеву нелегко было вывести из равновесия, она умела держать себя в руках. Впервые Макен потеряла самообладание на очной ставке с теми, которые помогли ей нажиться при операции по уценке.
Вызвав ее на допрос, мы сначала постарались выяснить дело с двухкратным списанием отчетных сумм.
— О повторном списании с моего подотчета суммы кредита я ничего не знаю, — сказала Оразбаева. — Эти деньги я не присвоила. Почему, спрашиваете, нет излишков? Видимо, просчиталась, эти деньги покрыли недостачу.
— Вы сами со своего подотчета списали эти деньги.
— Я ошиблась. Бухгалтеры должны были проверить.
— Расскажите об уценке товаров.
— Лоскут мы уценили правильно, — она медлила, подбирая слова и выражения. — Уцененные товары я оставила Сапеновой, продавцу, принявшему у меня магазин. Она должна была передать их в специальный магазин. Об этих товарах ее спросите.
На очной ставке с продавцом и товароведом, подписавшими акт об уценке товаров, она изменила тактику. Говорила не переставая. Убеждала их не «впутывать» ее в чужое дело, просила подтвердить, что уцененные товары сданы по назначению. Женщины молча слушали, но как только следователь начал задавать им вопросы, Макен убедилась, что ее красноречие не достигло цели. Раскаявшись в своих проступках, они откровенно сказали: товар уценили, а продали по первоначальной цене, разницу поделили, большую часть взяла она, Оразбаева.
— А как вела себя в этот момент Оразбаева? — спросил журналист.
Манкенов усмехнулся:
— Она, видимо, считала кабинет следователя неподходящим местом для откровенного разговора и поэтому только плакала. Потом, успокоившись, еще раз попыталась воздействовать на своих коллег, заверив их, что на дубовой скамье сидеть будут они же, за нее есть кому заступиться. Убедившись, что и это не помогло, заявила:
— Это оговор: им мое место надо, вот и решили меня посадить. Я жаловаться буду, я это дело так не оставлю.
Так прошел первый тур. Но для того, чтобы копнуть дело глубже, нужна была хорошая ревизия. Облпотребсоюз прислал нам в помощь из Семипалатинска Галину Михайловну Лунину, которая длительное время работала бухгалтером в системе потребительской кооперации, имела солидный опыт и могла выполнить поручение следователя.
Лунина проработала около месяца, проверяла дела досконально и наконец высказала свои соображения.
— Глубокая ревизия показала, — сообщила Галина Михайловна мне и Буханченко, — что на день передачи магазина у Оразбаевой все-таки была недостача ценностей, только она была завуалирована. Обратите внимание вот на что: большая партия товаров передана в другие магазины. В этом, мне кажется, ключ к разгадке фокуса продавца.
Выводы ревизора и указали впервые нам с Геннадием Павловичем на продавцов Ерембаеву и Тургалиеву, которые оказались активными сообщниками в махинациях Макен. Сначала побеседовали с Ерембаевой.
— Мы с Тургалиевой работали в одном магазине, Оразбаева — в другом, — рассказывала Ерембаева. — Были случаи, когда товары перемещались из одного магазина в другой.
— Вы и Тургалиева получали от Оразбаевой товары вот по этим накладным? — Буханченко достал из стола два документа и предъявил допрашиваемой.
— Получали, получали, — поспешно ответила Ерембаева, убедившись, что под обоими документами стоят подписи ее и Тургалиевой.
— Почему Оразбаева передала товары на большую сумму вам, а не Сапеновой, продавцу, принявшему у нее магазин?
— Не знаю.
— Ревизия установила, что товары, перечисленные в накладных, Оразбаева не получала, а следовательно, не могла их отпустить вам. Вот акт. Ознакомьтесь.
Ерембаева молчала. По ее щекам поползли красные пятна.
— Я вспомнила, — наконец, заговорила она, — по этим накладным товары действительно не получали. Оразбаева принесла деньги. Объяснила, что товары раздала знакомым, а деньги собрала позже. В то время магазин она сдала. Просила принять деньги. Мы пожалели ее.