Бессонный патруль (сборник)

Максимовский Эдвард

А потом пришло завершение долгого, утомительного труда. В просторном зале Чуйского Дома культуры начался судебный процесс расхитителей из райзаготконторы. Он продолжался более месяца.

Следователь Макаш Аккулиев присутствовал на этом процессе. Теперь дело перешло в строгие, справедливые, беспристрастные руки суда, который взвесит все: доказательства виновности и обстоятельства, смягчающие вину подсудимых, улики и оправдательные документы. Суд взвесит все и определит степень виновности каждого.

Макаш Аккулиев знает это. Он знает также, что на весах

у суда не только судьбы обвиняемых, но и оценка качества его работы.

Он сидит и смотрит на обвиняемых. За долгие недели следствия он так их изучил, что, наверное, знает каждого лучше, чем те знают самих себя. Их биографии — в мельчайших подробностях — образование, привычки, пристрастия, их сильные и слабые стороны, манеру говорить, уловки — все это у него, как на ладони.

Вот сидит невысокая женщина средних лет в ярком цветастом платке на голове. Это Мария Шахова, бывший старший бухгалтер райзаготконторы, один из главных организаторов крупных хищений. Ей всего 43 года. Она жгла свою жизнь с двух концов. Это был какой-то сплошной угар.

Пьянки, кутежи, швыряние денег без счета. А ведь у нее была семья, муж, трое детей. Но ни муж, ни дети не знали о другой «сладкой» жизни, которую она вела. Может быть, и догадывались о чем-то, но воспрепятствовать не могли. Целая «философия» жизни с двойным дном, жизни потаенной, прячущейся от света и людских глаз, раскрывается в истинной Марии Шаховой.

Ей не пошел впрок тяжелый урок 1950 года, когда она была осуждена на 8 лет за такое же преступление, — за кражу государственных денег.

Отбыв срок наказания, она вновь берется за старое, вовлекает в преступление и других людей, у которых не нашлось силы воли противостоять ей, ее уговорам, деньгам, посулам, подаркам.

А вот заготовитель Джакен Джумагулов. В свои 60 с лишним лет он держится бодро, пытаясь всеми силами оттолкнуть предъявляемое ему обвинение, взвалить большую часть вины на остальных участников хищения. И ведь всего семь лет прошло с того дня, как он стоял перед лицом народного суда, который судил его за обман и обсчет сдатчиков сырья. Тогда он просил о снисхождении, уверял, что никогда больше не совершит ничего подобного. Как видно, год лишения свободы, определенный ему тогда судом, ничему его не научил.

Есть судимость и в биографии его брата Ахана Джумагулова, тоже работавшего заготовителем и приложившего нечистую руку к народному добру. В 1945 году за хищение государственного имущества получил 10 лет лишения свободы и Рахыш Аманкулов.

Вот какое гнездо свили себе люди без чести и совести под крышей Чуйской райзаготконторы, которых пришлось выводить на чистую воду старшему следователю Аккулиеву.

Благодаря его энергии, умению, настойчивости, клубок преступлений был распутан полностью.

Результат его огромного труда налицо — разоблаченные, припертые им к стенке преступники возвратили райзаготконторе более 100 тысяч украденных денег. Возмещение остальной суммы, как уже говорилось выше, было обеспечено изъятыми у них при первоначальном обыске денежными средствами и ценными вещами.

Джамбулским областным судом преступники были осуждены к длительным срокам лишения свободы, а Шахова и Джахан Джумагулов — к исключительной мере наказания — расстрелу.

Но на этом работа следователя не закончилась. Макаш Аккулиевич принял все возможные шаги к устранению тех условий, в силу которых стало возможным это преступление.

* * *

Путь Макаша Аккулиева к следовательской работе был долог и своеобразен.

Ему не было и 8 лет, когда от стихийного бедствия в степи погибли все его родные и близкие. В другое время остался бы он сиротой, бездомным бродягой, но Советская власть спасла мальчика. Воспитывался и учился Макаш в детском доме, который стал для него, в полном смысле слова, родной семьей.

Вместе со сверстниками, в 1942 году, ушел он служить в ряды Советской Армии. Воевал на Калининском фронте в должности помощника командира взвода. Нашел его вражеский осколок.

Когда после восьмимесячного лечения, осенью 1944 года, Макаш на костылях перешагнул порог госпиталя, болезненно сжалось сердце. В тот момент показалось, что это конец. Страшно было сознавать, что в 20 лет остался с искалеченной ногой.

Но воля и настойчивость не оставляли его. Они привели его в Казахский юридический институт, который он окончил в 1951 году, и до сих пор, вот уже 20 лет безупречно исполняет он свой служебный долг следователя, а ныне уже прокурора района в Джамбулской области.

Макаш Аккулиевич подшивал листы в последнем томе очередного дела и уже заранее радовался очередному отпуску, который был обещан ему после окончания расследования этого дела, когда раздался телефонный звонок — его приглашали к прокурору области.

Барьян Турсунович долго расспрашивал его об отдельных деталях законченного дела и только потом перешел к главной теме разговора.

— Думаю, Макаш Аккулиевич, поручить вам расследовать одно, как будто, несложное дело. Следствие по нему, однако, длится уже несколько месяцев и, по существу, зашло в тупик. Попрошу вас познакомиться с материалами и высказать свои соображения. Если вы найдете, что здесь сделано еще не все, что можно было сделать, то с отпуском придется повременить.

Изучение потребовало немного времени. Правда, Аккулиев был шестым по счету следователем, которому предстояло заняться этим делом, но все оно умещалось в одной небольшой папке. Он решил, отложив на время отпуск, заняться историей, которая и впрямь казалась «загадочной».

Работники милиции города Каратау в разное время задержали водителей автомашин Залукаева и Биля. Оба работали на городском хлебозаводе, и оба на улицах продавали с машин муку в мешках. И Залукаев, и Биль, понимая, что задержали их с поличным, отрицать ничего не стали. Они показали несколько домов, возле которых они останавливались и продавали муку. Быстрая проверка позволила установить покупателей муки, которые подтвердили, что платили по 25 рублей за мешок, и согласились возвратить купленное. Всего было изъято 64 мешка муки.