Бесстрашный Пекка
Шрифт:
Спокойно посидеть ему не удалось: со стороны ворот донеслись какие-то возгласы и возня! Шум становился всё громче, и вскоре четыре волкохрана с пристыженным видом подбежали к костру.
Волк выжидательно смотрел на них и молчал: тишина становилась просто угнетающей. Волкохраны в панике переглядывались.
Наконец один из них выступил вперёд и начал шёпотом докладывать, что с ними произошло…
— Этого мальчишку нигде было не найти, о Великий Волк, — начал он робко, поглядывая на товарищей. — А потом когда мы его увидали, то… он обернулся птицей! Он, видно, колдун! Поднялся в воздух, полетал над нами немножко, а потом пропал из виду… А мы не могли лететь за ним следом —
Волк ухмыльнулся, потом расхохотался. Волкохраны, подталкивая друг дружку, тоже попытались засмеяться, но у них не получилось. И хорошо, что не получилось, потому что смех Волка вдруг как ножом отрезало.
— Вот так штука! Здорово! — зарычал он. — Конечно! Человек, стоит ему только захотеть, может превратиться и в птичку… Известное дело! — Тут Волк испустил такой душераздирающий вой, что у Филина со стразу все перья встопорщились. — Вы такие бестолковые болваны, что просто ума не приложу, что с вами делать! И себя-то отыскать не в состоянии, не то что человечьего детёныша! Прошляпили!
Волк протянул лапу к волкохранам и, к их ужасу, выпустил длинные, острые когти. Вот сейчас он им задаст урок номер один, и к тому же в своей собственной школе…
— И какая же награда полагается за плохо выполненное задание?.. — начал было он, но тут же вспомнил, что человечий детёныш всё ещё на свободе. И почувствовал, как страх шевельнулся где-то в глубине его волчьей души. Лучше, если все волки будут на месте… Для защиты замка… Да! Каждый сейчас на счету… — Смелее! — пробормотал Волк себе под нос, решив заодно подбодрить и волкохранов. Он рассмеялся, стараясь, чтобы смех прозвучал добродушно. — Ну… ладно уж — на этот раз. Наверное, не врёте.
Волкохраны недоверчиво переглянулись.
— Пусть летает, пока успевает… — продолжал Волк. — Полетает, устанет и свалится… Хе-хе. Там и останется… Голод… вороны… Ну ладно, с этим делом, считайте, покончено. — И он снова по-доброму хохотнул. — Так-то. Теперь займёмся другими, а именно вот этими нашими добрыми друзьями…
И Волк, не обращая больше внимания на волкохранов, подошёл к краю помоста и грозно уставился на пленников.
— Ну что, мои герои… — протянул он, — замечательные обитатели нашего леса… пришло время расквартировать вас… — И обернулся к охранникам. — В тюрьму это выдрино отродье! Мигом! Объявляю их арестованными в соответствии со всеми возможными статьями и параграфами! Суд будет позже! Справедливость прежде всего!
— Так точно, Великий Волк! — заворчали волкохраны и принялись было с опаской подбираться к Медведю, но, к их величайшему удивлению, все пленники послушно зашагали в каморки, пристроенные по приказу Волка к крепостной стене со стороны двора. Волк, глядя на заключённых, пришёл в чудесное настроение: из этих ни один не убежал по вине лопоухих волкохранов. Когда двери камер захлопнули и заботливо заперли, морда Волка расплылась наконец в довольной улыбке: какой славный, согревающий сердце вид! Просто прекрасный — вроде картины на стене!
Он прохаживался с довольной ухмылкой, любуясь на пленных сквозь решётки, В крайней камере скорчился Медведь: казалось, он совсем утратил интерес к окружающему миру. Волк кашлянул, прочищая горло, и Медведь исподлобья взглянул на него. Сладко улыбаясь, Волк нашаривал что-то в кармане.
— Милый друг! — сказал он затем, ласково глядя на Медведя. — Совсем забыл показать тебе, что я нашёл… Гляди-ка… — И Волк вытащил из кармана грязный носовой платок и, размотав его, показал маленький золотой ключ. — Узнаёшь? Одна сорока нашла его в лесу — случайно, разумеется, — и рассказала мне, что это такое… Я и взял его на хранение, ведь понятно, что для тебя это весьма огорчительная потеря…
Медведь вскочил. Он с таким отчаянием смотрел на ключ, что у Лесовика даже сердце защемило. Волк водил ключом из стороны в сторону, и взгляд Медведя, как намагниченный, следовал за его движениями. Наконец Медведь тихо, жалобно застонал и прикрыл лапами глаза.
— Мой ключ, — простонал он, — ключ моей храбрости… Теперь всё пропало…
Волк, посмеиваясь, аккуратно замотал ключ в свой грязный платок и сунул узелок обратно в карман. Лесовик, в тревоге следивший за происходящим, вконец расстроился. Ведь, несмотря ни на что, он надеялся, что ключ Медведя как-нибудь отыщется… и тот получит назад свою храбрость… и все избавятся от власти Волка… Ну что ж, эти надежды придётся забыть. Ключ у Волка, у него и останется, тем более что теперь от всего остального мира их отделяли решётки. Лесовик тяжело вздохнул: он вспомнил свою прошлую жизнь — насколько памяти хватало. Пожалуй, лет четыреста тому назад ему довелось испытать такое же горькое разочарование… Но теперь, когда миновало некоторое время, оно уже не казалось таким тяжёлым.
— Понял, остолоп? Я нашёл ключ от твоей храбрости! — холодно повторил Волк (он внезапно ужасно устал). — Вот так! Ваша песенка спета!
— Песенка Зелёновой Рощи спета, — тихонько проворчал Лесовик.
Но чуткие уши Волка уловили его слова.
— Наоборот! — рявкнул он. — Это начало могучего и великого Волкодарства! Да здравствует Волкозелёновая Роща!
— Да здравствует! Ура, ура, ура! — подхватили волкохраны, потрясая копьями. — Волчья власть и волчья доля — то всего народа воля!
— Благодарим, — бросил Волк. — Хорошо сказано! — И он хлопнул в ладоши. — А теперь — за работу! Покажем нашим гостям, как в нашем новом Волкодарстве делаются дела и как вершится наше правосудие. Берите пример, слабаки! — Волк повернулся к охранникам. — Введите первого просителя! Они ведь там ожидают день и ночь! Сейчас опробуем на практике новый закон — Lex Lupus. Наконец-то все его статьи и параграфы подготовлены.
Один из волкохранов на минутку вышел и вскоре возвратился со старенькой Зайчихой, которую все лесные жители хорошо знали. Она никогда не сделала ничего плохого, никому худого слова не сказала, а жила тихонько в своей избушке, зарабатывая на жизнь сбором грибов и ягод да продажей картошки со своего огорода. И вот теперь крохотная Бабушка Зайчиха стояла перед Волком, сжимая в руках корзинку; губы её дрожали.
— Бабушка Зайчиха, милочка, не надо меня бояться, — запел Волк медовым голосом. — Никто здесь не желает причинить тебе зла — нам только надо, чтобы всё было по закону…
Зайчиха кивнула и хотела что-то сказать, но не смогла вымолвить ни слова.
— Расскажи, расскажи о своей беде… Если закон на твоей стороне, тебе нечего бояться! — Тут Волк подмигнул охранникам, и они захохотали. — Волчий Закон — железная штука!
— Дак я… это… — заговорила Бабушка Зайчиха, — не знаю, право, с чего и начать… Давеча я грибы собирала, как завсегда, в Гнутом Логу, дак там объявился один из этих… ваших… охранов. У меня в корзинке были грибы, как и нынче… — И Зайчиха протянула корзинку Волку. — Дак охран забрал все грибы и корзинку тож забрал — говорит, всё теперь волчье… мол, грибов нельзя больше собирать и ничего другого тож нельзя… Дак как же мне теперича жить-то, Великий Волк? Чем кормиться? — Голос Бабушки Зайчихи опять задрожал и прервался, так ей было боязно.