Бестелесный враг

Анри Мартини

– Она его бросила и уехала за границу, ребенка удочерили родители бывшей, про девушку сказать ничего не могу. Мы очень виноваты перед ним…

– Мы думали, что делаем лучше… – попыталась вступить в разговор Зина.

– Не ври, Зина и ты крестный, мы хотели снять с себя ответственность, что не смогли остановить и переубедить Анжи не отдавать ребенка.

Семь лет назад мы серьезно струсили. Все эти годы мы лелеяли надежду, что все само собой разрешиться. А, вот и не разрешилось. Он только недавно узнал о нашем предательстве и жены. Да, родные мои, о предательстве. Мы предали родного человека, мы предали его ожидания и как раз в тот момент, когда он сам не мог ничего сделать. Сколько буду жить, буду вымаливать у него прощение, – закончила плакать Аля.

– Ух ты, так все намного сложнее, – удивленно произнес профессор, – что ж будем наблюдать.

Глава 10

 Илья проснулся на большой белоснежной кровати под пуховым одеялом. Потянувшись, он обнаружил, что спал совершенно голый. Одежды не было, но на стойке, стоящей возле «аэродрома», так Илья назвал кровать проснувшись и разглядывая ее габариты, висел белый пушистый халат. В комнате было все белое: кровать с золотыми рисованными листочками, потолок с белым молдингом, стены, двери и пол. «С белым они, конечно, переборщили. Что? И пол, боже, и пол?! – улыбнулся парень. – Не удивлюсь, если комната имеет названия «Белюсенькая». В последнее время в коттеджах номеровать комнаты – моветон. Чаще стали присваивать словесные обозначения, например, «Розовая ванна», «Голубой бассейн», «Серая гостиная», «Королевская спальня» и «Белюсенькая гостевая», – в очередной раз улыбнулся Илья». Укутавшись в халат. Илья прошлепал в ванну. Любимый контрастный душ – бодрил. От удовольствия он фыркал, переключая, то на горячую, то на холодную воду. Настроение замечательное. Вчерашняя боль испарилась. Рассматривая себя в зеркало, он обнаружил рассеченную бровь, большой синяк на уровни

груди и разбитую губу. Илья осторожно потрогал травмированные места. Удивлению его не было предела, когда он притрагивался к лицу и телу, в ожидании резкой боли, но ничего не почувствовал. «Интересно, профессор еще здесь? Надо у него узнать, что со мной происходит. Почему раны не болят?» – вытираясь насухо, подумал парень. Выйдя из ванной, Илья обнаружил, сидящим за кофейным столиком, крестного. Николай медленно подносил чашку к губам, высматривая за открытой дверью выходящую в сад, большой розовый куст. Илья проследил, куда направил взгляд Борисович и сердце обдало леденящим душем. Поток воспоминаний накатил сам собой.

– Мы должный подобраться к бледнолицым как можно ближе, – наставлял Алю Илья, – заарканив их, мы снимем скальпы. Ты согласна, Алое перо?

– А маме тоже снимем скальп?

– Обязательно!

– Нет! Мамочка, а Илья хочет тебе скальп снять, – спасая ее Алька обняла подстригающую розовый куст мать.

– Что он хочет мне снять? – хохоча спросила Наталья, – а ну-ка, появись, индеец. Тебе мало других бледноликих, так ты на мать руку поднимаешь, – показывая в сторону охраны, парировала женщина.

– Бледнолицых, надо правильно говорить. Мы в индейцев играем. Я – Чингачгук, а она – Алое перо. Индейцы всегда скальп снимали, – обиженно сказал парень.

– Я запрещаю снимать с мамы скальп. Ни днем, ни утром, ни на восходе, ни на закате. Кстати, ты знаешь, как это делается?

– Нет, не дочитал еще, – склонив голову прогундосил Илья.

– Слава богу! – смеялась Наталья.

– Предательница, – бросил парень, проходя мимо Альки, и направился дочитывать книжку. Он так проникся историей, что забыл про все на свете. Когда стало необходимым включить свет, Илья спрыгнул с кровати и щелкнул выключателем. Подойдя к раскрытому окну, он вдохнул свежего воздуха и услышал голоса возле розового куста.

Конец ознакомительного фрагмента.