Бета Малого Льва
Шрифт:
Он шел широкими шагами в главный корпус, сам не отдавая себе отчета, что им движет.
Нет, это была не ревность, что-то более глубинное, инстинктивное, животное. Илга довольно
шустро поспевала за ним даже без своего кресла-каталки.
– Рики! Вернись немедленно! Не смей им мешать!
– выкрикивала она периодически, но
догнать его не могла.
Потом, в зале Предков, затихла. И выросла уже перед ним, бледная как привидение и
злая.
– Что ты себе позволяешь? Хочешь
не допущу! Схватись сначала со мной!
В тигрицу она превратилась почти мгновенно, за несколько секунд, при этом одежда на
ней просто испарилась, а в лицо ему полыхнуло жаром. Оскал ее был страшен, когтистые
мощные лапы скребли мозаичный пол, зеленые глаза метали молнии. Ричард давно чего-то
подобного от мамочки ожидал, но всё равно застыл и не верил своим глазам. Илга грозно
зарычала.
– Тебе идет эта шкурка, - усмехнулся он с дрожью в коленках.
Его трясло не от страха. От обиды. От возмущения, что ничего нельзя исправить, и даже
собственная мать против него.
– 138 -
– Ты забыла, - сказал он, - что я тоже могу телепортировать, - но свою ненависть ты
показала достаточно наглядно. Спасибо, мама.
Мать зарычала еще громче и, пока он еще говорил, прыгнула на него. Очутившись на
полу, под тяжестью ее тела, под ее острыми когтями, Ричард наконец понял, что с ним никто
не шутит. Он взвыл от боли и вцепился в ее горло, стараясь держать ее хищную морду на
расстоянии вытянутых рук. Она пыталась упереться задними лапами, но они проскальзывали
по гладкому отшлифованному полу, как по маслу.
Несколько минут они катались по полу, пока он не справился с шоком. Он мощно пнул
ее ногой в живот, так что она с визгом паленой кошки откатилась метров на десять. Он
вскочил и пнул ее еще раз, мать вцепилась клыками ему в ногу. Озверев от боли в этом
живом капкане, Ричард содрогнулся всем телом, из его горла вырвался даже не крик, а рев.
Потом тело действовало уже само.
Клыками он впился ей в загривок, мать взвыла и разжала свой капкан. Ричард запрыгнул
на нее, прижимая своей тяжестью к полу и вгрызаясь в ее шею. Тигрица издавала страшные
звуки и уже почти не трепыхалась. Он отпустил ее, напоследок залепив ей оплеуху своей
огромной черной лапой.
Потом она лежала у стены и стонала, несчастная, старая драная кошка. Ричард подошел к
ней, удивительно хорошо и уверенно чувствуя себя в новом обличье. Он был потрясен, но не
слишком. Не до того было. Они оба были в кровь разодраны, но мать больше. Ричард лизнул
ее рану, сам ощущая неприятное жжение в груди и тупую боль в прокушенной лапе.
Возвращение к себе произошло незаметно,
возле стонущей матери, ни о чем не думая. Мысли путались. Ему казалось теперь, что он
всю жизнь знал, что он черный тигр, огромная мускулистая пантера с короткой жесткой
шерстью и серыми крючьями когтей.
– Извини, мама, - сказал он, еле ворочая языком, - ты сама разбудила во мне зверя.
– Черный дьявол, - пролепетала мать, - но Ольгерда тебе не победить. Он молодой и
сильный.
– Мне вполне достаточно тебя, - вздохнул Ричард и подхватил ее на руки, - где у тебя
аптечка?
Они вернулись в левый флигель. Ричард залепил ее и свои раны аппликаторами, вколол
обезболивающее себе в ногу и оделся в старье.
– И запомни, - сказал он притихшей старухе, - если будешь мне мешать, - загрызу как
цыпленка.
Он осматривал все спальни по очереди. Настырная старуха плелась вслед за ним, босая,
в халате, растрепанная и теперь уже молча. Когда он оборачивался, она останавливалась и
смотрела на него с подозрением и страхом. Это была его мать.
– Я устал от тебя, - сказал он, заглядывая в спальню баронессы, там никого не было, но
покрывало было смято, - иди вяжи свои панталоны.
Осталась последняя спальня короля Эриха Второго, в которой не было ничего
привлекательного. Лучше уж стог сена, чем эта узкая как пенал, мрачная комнатенка с
привидениями! «Возможно, я сволочь и круглый идиот», - подумал Ричард, решительно
открывая последнюю дверь, - «мне уж все равно не отмыться...»
Комнаты не было. Он очутился в длинной коробке с гладкими металлическими стенами
и запахом серы. Был и прорез для окна, в который осторожно, бочком заглядывал рассвет. По
блестящим холодным стенам плясали солнечные зайчики.
– Ол!
– рявкнул он непроизвольно, - Ол, ты где?!
Холодная пустая комната молчала. Зато в дверях визжала выжившая из ума старуха.
– Змея!
– вопила она, - нечисть! Она украла твоего сына! Как ты допустил, чтобы эта
тварь спуталась с нашим Ольгердом! Это ты ее приручил! Тебе все равно, какую шлюху
приводить в дом! Но почему из-за этого должен страдать твой сын!..
– Ты знала, что эта спальня - транслятор?
– спросил Ричард, когда поток причитаний
поутих.
– Нет, конечно! Но меня еще моя бабка предупреждала, что в ней что-то нечисто.
Силы как-то стремительно убывали.
– 139 -
– Чисто, - усмехнулся он, опускаясь коленями на идеально отшлифованный
металлический пол, - еще как чисто! Стерильно!
Он ткнулся в этот холодный пол лбом и обреченно стиснул голову.