Бетонный фламинго
Шрифт:
Я отправился в свой номер. Приняв душ, переодевшись в серые фланелевые брюки и легкую спортивную рубашку, я сел перед кондиционером, закурил сигарету и стал мысленно перебирать все, что произошло с той минуты, как я заметил, что она подслушивает. Зачем она приглядывалась ко мне? И чего ей нужно на самом деле? Приключений? Новых впечатлений? Но что бы это ни было, я в чем-то не дотянул…
В этот момент зазвонил телефон.
— Я как раз готовлю коктейли из мартини, — сказала Мэриан дружеским тоном. — Почему бы вам не прийти, мистер Гамильтон,
Вот и пойми их, этих женщин, подумал я. Опустив трубку на рычаг, я в два прыжка очутился за дверью.
Волнуясь, я переступил порог 17-го номера. На миссис Форсайт уже была черная плиссированная юбка и белая блузка. Она выглядела очень-очень нарядной и очень-очень привлекательной, начиная с гладкой прически и кончая плетеными домашними туфлями. На стеклянной поверхности туалетного столика стояло ведерко со льдом, и Мэриан размешивала мартини.
Она с улыбкой пригласила:
— Садитесь, пожалуйста, мистер Форбс!
Глава 2
На секунду я оторопел, но по тому, каким тоном были произнесены эти слова, понял, что блефовать нет смысла. Я закрыл за собою дверь и прошел в комнату. Ее номер был абсолютно схож с моим: коричневые ковер и портьеры, две одинаковые кровати, накрытые желтыми покрывалами, туалетный столик и справа от двери — письменный стол со стеклянным верхом. Телефон стоял на письменном столе, а рядом с аппаратом лежали два листа фирменной бумаги мотеля, испещренные стенографическими значками. Среди этих закорючек и черточек мне бросились в глаза два имени, написанные нормальным шрифтом: Маррей и Форбс.
Я взглянул на Мэриан:
— Только что получили?
Она холодно кивнула и разлила мартини по стаканам.
— Несколько минут назад.
— И все это время вы знали, кто я? Фактически вы мне сказали об этом еще в баре.
Она улыбнулась:
— Не могла устоять. Вы так невыносимо задирали нос… А мне хотелось посмотреть, как вы отреагируете на это.
— Вы из полиции?
— Конечно нет! — Она придвинула мне бокал с мартини и взяла свой. — За вашего парусника!
Или, может, лучше выпить за живучесть мистера Маррея? Или за высокую цену, назначенную за преступника?
— Что с Марреем? — — спросил я.
— Разве вы не слышали?
— Откуда? Я боялся связаться с кем-нибудь на побережье. А в газетах — тех, что я мог достать, — об этом не было ни слова.
— Значит, вы все еще боитесь, что убили его?
Я отпил мартини, внезапно почувствовав, что мне это просто необходимо.
— Нет, я знал, что с ним так просто не разделаешься. Но избиение, спланированное заранее, уже само по себе чертовски серьезная вещь. Считается уголовным преступлением. Что вы об этом знаете?
— Пожалуйста, передайте мне со стола записи.
Я взял листки и протянул ей. Все это так обескуражило меня, что я теперь фактически ничего не чувствовал. А она прошла между кроватями, села на ту, что была подальше от меня, подвернув под себя ногу
Сделав глоток мартини, Мэриан сказала что-то похожее на «гм-м» и начала читать стенограмму.
Потом поставила бокал на ночную тумбочку и потянулась за сигаретой. Я поднес ей зажигалку.
Она улыбнулась и кивнула в сторону кресла, стоявшего у изножья кровати.
— Садитесь, пожалуйста.
— Так что с Марреем? — нетерпеливо повторил я.
— Перелом челюсти, — с готовностью ответила она, просматривая стенограмму. — Легкое сотрясение мозга, еще что-то с каким-то синусом, то есть, видимо, с решетчатой костью. Рваные раны на голове. Различные мелкие травмы. Ущерб: долларов сто пятьдесят — его кинокамера и двести — обстановка номера в мотеле. Сам он успешно поправляется, а муж той женщины, видимо, старается замять всю историю и избежать огласки. Попадись вы им в руки, они легко могли бы вас посадить, но состава особо тяжкого преступления нет. Ничего такого, за что вас могли бы объявить в розыск.
Я вздохнул с облегчением.
— Очевидно, вам не очень-то нравятся частные сыщики? — поинтересовалась она.
— Откровенно говоря, я от них не в восторге, — отозвался я. — Рыскают повсюду, все высматривают, шельмы! Как бы то ни было, мне до зарезу нужен был этот фильм. А поскольку я никак не мог добиться, чтобы Маррей внес меня в график неотложных работ, оставил заявку на его голове.
— Ваше счастье, что все кончилось именно так.
Могло быть и хуже.
Я закурил сигарету.
— Может быть, вы мне все-таки скажете, кто вы и как все это понимать?
— Я же говорила вам, кто я, — ответила она, отпив из своего бокала. — Меня зовут миссис Мэриан Форсайт.
— Личный секретарь какого-то бизнесмена из Луизианы, — продолжил я, — Только прошу вас, не заливайте!
— Но я действительно личный секретарь. Или, точнее, была секретарем… Однако дайте мне закончить с этим досье. И поправьте меня, если у меня будут неточности. Ваше полное имя — Джером Ленгстон Форбс. Обычно вас называют Джерри, вам двадцать восемь лет, и вы действительно из Техаса. Во всяком случае, там родились.
Вы холостяк, пьете умеренно, но слишком предаетесь азартным играм и дважды были замешаны в истории с замужними женщинами. Учились в юридическом институте и в Техасском университете, но не закончили ни того, ни другого. Насколько я понимаю, в институте у вас были неприятности из-за азартных игр, а университет вы оставили, когда ушли на флот во время войны с Кореей. Мягко говоря, вы, по-видимому, не из тех, кто изо дня в день трудится в поте лица, чтобы заработать себе на жизнь. После увольнения из армии в 1953 году держали бар в Панаме, сочиняли рекламы для двух или трех агентств в Сан-Франциско, были «жучком» на ипподроме, а во время этой последней истории в Лас-Вегасе пропагандировали какого-то дельца по части подержанных автомобилей в Лос-Анджелесе. Ну как, все правильно?