Betrayed
Шрифт:
– Как вы попали в этот мир?
Меган откинулась на стуле:
– Мои родители и двое сестер и братьев были убиты при нападении Пожирателей Смерти в 1997. Пожиратель смерти напал на меня, но появились люди из министерства. Фред оглушил нападавшего и доставил меня в безопасное место. Мне было шестнадцать лет. Я осталась одна. Родители моей мамы много лет назад разбились в самолете, а родители моего папы были слишком больны, чтобы заботиться о подростке. Молли и Артур взяли меня. Я жила с ними до тех пор, пока не вышла замуж за Фреда.
Дэвид теперь пристально
– Как вы принимаете мир, который разрушил вашу жизнь? – Она могла бы сказать, что он старался, чтобы его голос звучал ровно.
Меган помолчала некоторое время. Она знала, что сейчас не время читать ему лекцию о несправедливом обвинении, дело в том, что у него были проблемы с положительным восприятием волшебного мира.
Она встала и подошла к нему:
– Я принимаю его, потому что я люблю Фреда. Я люблю его за то, что его семья сделала для меня. Они помогли мне, когда я нуждалась в этом. Сначала было горько; я винила весь волшебный мир. Затем я обнаружила, что не могу себе позволить злиться и горевать, если я хотела спокойствия в своей жизни. Мне был необходим мир.
Дэвид посмотрел на нее и сказал мягко:
– Спасибо, что поговорили со мной.
Меган кивнула и ушла.
В тот вечер Кортни подошла к отцу:
– Папа, я хочу домой.
Дэвид вздохнул, он знал, что в этот раз необходимо ответить:
– Кортни, посиди со мной.
Она села рядом с ним на диван и положила голову на его плечо.
– Я знаю, тебе больно, и ты думаешь, что лучше всего будет оставить все в прошлом. Это то, что сделал я, Кортни, я убежал от этого и похоронил это. Но все это часть меня, – слезы появились у него в глазах, – Это также и часть тебя. Твои силы – это часть тебя. Ты не можешь закрывать на это глаза, ты не можешь притворяться, что их нет. Ты сделала эти силы частью себя, а себя – частью этого мира. Ты не можешь спрятаться от этого, не прячась от самой себя. Я прятался от себя в течение шестнадцати лет, Кортни, это не стоит того. Я не могу больше прятаться от себя, я не могу прятаться от прошлого, и я не хочу, чтобы ты сделала ту же ошибку.
Кортни заплакала и обняла своего отца, частью с облегчением, частью в отчаянии от того, как справиться с этим.
Хотя Дэвид имел в виду то, что сказал, было все еще трудно привести в согласие ум и сердце. До того, как он сумеет сделать это, ему необходимо было увидеть одного человека и задать несколько вопросов.
Многие чиновники министерства обращались к нему с соболезнованиями, обещая, что будет расследование, что будут предприняты все шаги и все такое в этом роде. Минерва МакГонагалл пришла, говоря то же самое.
Но Дэвиду нужно было поговорить с Альбусом Дамблдором и спросить, как это допустили.
Он знал, что у Дамблдора был инфаркт два дня назад, в тот же день, когда умерла Кэтрин. Он быстро дошел до изолятора, приготовившись к битве с медсестрой, чтобы поговорить с больным.
У него заняло тридцать минут, чтобы убедить Мадам Помфри позволить ему увидеть директора. Наконец он сумел сделать это, напомнив ей, что он тоже доктор, и хотя болезни сердца имеют свои особенности, он знает, как обращаться с пациентом.
Вечернее солнце проникло в комнату, когда вошел Дэвид. Альбус чаще приходил в себя в течение дня, хотя его состояние не улучшилось. Он был в сознании в тот момент, и его глаза расширились, когда он увидел Дэвида.
Он слабо пошевелился, пытаясь сесть, но не смог.
– Не напрягайте себя, – пробормотал Дэвид и сел. Альбус снова лег, истощенный этим небольшим усилием. Он закрыл глаза, пытаясь восстановить дыхание, затем открыл их и посмотрел на Дэвида.
– Как это случилось? – тихо спросил Дэвид.
Альбус открыл рот, чтобы ответить, но резкий кашель прервал его. Он прекратился через некоторое время, но Альбус совершенно обессилен. Он быстро засыпал.
Дэвидом овладел беспричинный гнев:
– Нет! Мне нужны ответы. Сейчас! – потребовал он, вставая.
Альбус пытался открыть глаза и прошептал:
– Освободи меня.
– Что?
– Клятва… Гарри…, – и он снова уснул.
Дэвид застыл от шока на мгновение и быстро вышел из комнаты.
Глава 21. Нарушенная клятва.
Этой ночью Дэвид почти не спал и до часу ходил взад и вперед перед камином. Альбус знал. Он предполагал, что в то время было безопаснее оставаться неузнанным. Дэвид просто пошел к Альбусу, чтобы получить несколько ответов, но, в результате, вопросов стало еще больше.
Он тихо прошел в комнату Кортни и завернулся в мантию-невидимку. Затем Дэвид направился в библиотеку.
Ему необходимо было кое-что выяснить.
Тусклые лучи утреннего солнца проникли в гостиную, а Дэвид сидел, обложившись записями, и читал. Этой ночью он совсем не спал. Дэвид пытался выяснить, что Альбус имел в виду, прося освободить его от клятвы. Внутренний голос говорил, что директор не стал бы просить без веской причины, поэтому необходимо найти ее.
Дэвид нацарапал записку, и взял следующую книгу, открыв её на главе «Клятвы», он начал читать.
Есть древняя поговорка – слово волшебника так же крепко, как его палочка. Это ссылка на то, что формально называется обещанием волшебника. Когда волшебник дает обещание, то традиционно клянется своей палочкой. Это знак доверия, свидетельствующий, что он воспринимает обещание серьезно. Тем не менее, выполнение обещания лежит целиком на совести волшебника. Если слово нарушено, единственное возможное последствие – обида другого волшебника.
С другой стороны, Клятва Волшебника имеет намного большую силу. Когда волшебник дает такую клятву, то клянется своей магией. Это делает Клятву Волшебника сильнее, чем Долг Волшебника (см. главу 9) и равной по силе Жертве Волшебника (см. главу 17). Они все изначально сильны, поскольку привлекается магия обеих сторон и магически связывается вместе. Магия -неотъемлемая часть души волшебника, невозможно лишить его магии и оставить в живых его душу (об исключениях см. главу 30). Поэтому любое магическое обязательство не может быть нарушено без последствий.