Бей первой, леди!
Шрифт:
Всякая пакость всегда сбывается, в отличие от чего-то хорошего или долгожданного. Уж сколько раз в этом убеждался, сколько раз на себе проверял, и все мало, не вырабатывает организм иммунитет, хоть ты тресни. Вот и екнуло сердце, когда через две недели Макс увидел около своего подъезда полицейского. Не участкового, а второго, капитана, что молча таращился тогда от дверей и всего один вопрос за час задал. Но бежать или делать вид, что не узнал мента, Макс не собирался, вышел из «Тойоты» и пошел к подъезду. Полицай двинул ему навстречу, они остановились друг напротив друга. Макс молчал, выжидая, что будет дальше.
— Здорово, —
Хороший вопрос, причем ответ заранее известен. Деньги всегда нужны, чего скрывать. Только предложение какое-то странное, как и сам дядя, непонятный он какой-то, от таких лучше держаться подальше, да вот не сложилось.
— Что делать надо? — спросил Макс.
Тот полез в сумку, что висела у него на плече, извлек оттуда небольшую, обмотанную скотчем коробку. Легкую, почти невесомую. Артемьев показал ее Максу и сказал:
— Это надо завтра отвезти в Шереметьево. Там к тебе подойдет человек, передашь ему посылку. Человек летит транзитом, он заберет у тебя коробку и сразу улетит в Хабаровск. Человек — мой родственник, так что можешь не волноваться. Половину плачу сейчас, половину завтра, когда родственник позвонит мне. Согласен?
Артемьев достал из нагрудного кармана деньги, положил на коробку и прижал купюры пальцем. Макс смотрел мужику за плечо и думал, как быть. До Шереметьева ехать часа три, он несколько раз туда клиентов возил и встречал опять же. Если выехать сразу с вокзала, то можно успеть и часам к девяти быть на месте. Передать коробку, вернуться и получить вторую половину. Хорошие деньги, между прочим, можно устроить себе выходной. Хотя нет, какой выходной? Клиенты не поймут.
— Что в коробке? — спросил Макс, Артемьев быстро глянул на него и сразу отвел взгляд.
— Там часы, дорогие. Это подарок моему родственнику на юбилей. Я сам встретить его не могу, дела. Но позвоню сегодня же в любом случае. Ты не согласишься — другого найду, — добавил он.
«Ищи», — едва не вырвалось у Макса, но деньги были нужны: и за квартиру платить время подходило, и «Тойота» снова барахлила, и много еще чего, несколько тысяч лишними не будут. Да и в Москве он давно не был, отчего бы не прокатиться, да еще и не бесплатно?
— Согласен, — сказал Макс, — но предупреждаю: целый день я ждать его не буду, мне потом еще обратно ехать.
— Целый день не надо, — ответил Артемьев, — завтра в десять утра он будет ждать тебя. Ровно в десять утра, терминал F. Я ему тебя обрисую в лучшем виде, так что мимо не пройдет. Держи.
Он протянул Максу деньги и коробку. Та оказалась очень легкой, он почти не чувствовал веса, внутри что-то шуршало и переползало от стенки к стенке, если повернуть коробку набок. Но ничего подозрительного Макс в ней не усмотрел и договорился, что завтра они встретятся в три часа дня на вокзале и Артемьев отдаст остальные деньги.
Аэропорты Макс любил всегда, хоть самолетов не то чтобы побаивался, но относился к ним с опаской. Физика физикой, но при виде отрывающегося от земли «Боинга», в брюхе которого сидели полтыщи человек, Макс испытывал легкий ужас и восторг. Ну не может эта груда металла оторваться от земли, вот не может — и все, а вот поди ж ты: летит, да как красиво! Переваливается с крыла на крыло, потом выравнивается и уходит за облака, оставив за собой черные полосы, выхлопы сгоревшего керосина. Огромные гулкие залы, толпы людей, попавших в полосу отчуждения и коротавших время за ерундой вроде кроссвордов или сидящих в кафе, объявления на нескольких языках о начале регистрации и посадке, запахи парфюма из дьюти-фри, немыслимое количество дорогой выпивки — он уж и забыл, как это выглядит. Летал последний раз лет пять или шесть назад, уж и забыл, куда именно, и вот те чувства снова вернулись, восторг какой-то, помноженный на тревогу: дорога все-таки впереди, и путь неблизкий, мало ли что может приключиться.
В зале Макс бродил уже минут двадцать. Смотрел на табло вылета, наблюдал за оживленными людьми, что тащили сумки, или катили чемоданы, или сидели на скамейках, уткнувшись в планшеты или ноутбуки, — аэропорт предоставлял пассажирам беспроводной Интернет. Ходил туда-сюда с коробкой в руках, поглядывал по сторонам, высматривая в толпе артемьевского родственника, даже приблизительно не представляя, как тот может выглядеть. Уже несколько раз смотрел на часы, на экран мобильника, точно ждал звонка. Но телефон молчал, люди спешили мимо по своим делам, время шло, и Макс начал понемногу психовать.
Этот артемьевский родственник, где бы он ни был, мог хотя бы позвонить своему братцу (или кем там они друг другу приходились) и предупредить, что задерживается. А может, он вообще не прилетел и не счел нужным об этом сообщить, или… «Жду еще полчаса и ухожу». Макс нашел свободное место в ряду металлических кресел, плюхнулся на него и стал смотреть через панорамное окно на цистерну с горючим, что стояла точно напротив. Посидел так минут пять, соскучился, поднялся на ноги и снова пошел нарезать круги по залу, поглядывая на табло вылета и на часы в его верхнем углу. Рейсы отправлялись строго по расписанию, строки мерцали зеленым, появлялись и пропадали из виду, телефон не звонил, к Максу никто не подходил, коробка так и лежала в небольшом пакете, что мерзко шуршал при каждом движении.
Полчаса прошли, Макс стоял напротив табло и оглядывался по сторонам. Нет, без толку, встреча не состоится, о причинах его не сочли нужным предупредить. О второй части суммы речь уже, понятное дело, не идет, Артемьев за несделанную работу платить не будет, целый день вылетел псу под хвост. «Твою ж мать…» — Макс развернулся, пошел к выходу, лавируя в толпе, и увидел двух полицейских. Обычных аэропортовских полицейских: толстых, ленивых, снисходительно-хамоватых — они шли через толпу, и люди сами расступались перед ними. Оба шли точно навстречу Максу, и когда тот ушел чуть в сторонку, повторили его маневр, остановились напротив.
— Чего ждем? — сквозь зубы поинтересовался конопатый коротышка. Ростом он едва доходил Максу до подбородка, но вид имел донельзя наглый, щурился презрительно, только что на пол пока не плевал.
— Мне человека встретить надо, — сказал Макс, стараясь скрыть раздражение.
— Встречают в зале прилета, — процедил второй, ростом напарника повыше и пузом пообъемнее, — а ты тут уже почти час трешься. Зачем, спрашивается?
«Зараза!» — До Макса только сейчас дошло, что встречать артемьевского родственника надо в зале прилета, а он по привычке притащился на вылет. Просто к терминалу надо было подъехать с другой стороны, а он забыл и потерял кучу времени. А там человек, наверное, уже ждет, нервничает, у него же транзитный рейс…