Без чувств

Джокер Ольга

— Если доебутся, можно сказать, что по техническим причинам, но в целом, давай понять, что у нас всё под контролем.

Я смотрю на часы. Затем на узкий проем коридора. Авдеев был бы гвоздём программы. Он — тот самый известный в своих кругах боец, который всегда мощно и зрелищно дерётся. Такое любят. Максимум жестокости. Минимум жалости. Бр-р...

— Арин, ещё раз извини за то, что я тебя сегодня подвожу.

Девушка фыркает и отворачивается. Злится, что немудрено. У меня получилось вырваться буквально на час, чтобы рассадить гостей и помочь по мелочам.

Таким был уговор.

Дальше — Олег Вячеславович ждёт меня у себя в гостях после восьми вечера. Думаю, по этой же причине его сын выходит на ринг первым. Торжественный вечер, важные гости, все дела… Каждый из нас в жизни чем-то жертвует и где-то ломает себя. И я, увы, не исключение.

— Даша, проверь пока директ, — просит коллега. — И ответь там всем, кому успеешь.

Я понятия не имею, смогу ли полноценно работать и дальше — зависит от того, как пройдёт вечер, но могу стопроцентно сказать, что собственная финансовая независимость, которую я только-только вкусила, очень мне нравится.

Взяв рабочий мобильный телефон, захожу в социальные сети. Ещё одна обязанность помощника администратора — отвечать на сообщения и делать небольшой контент. Это несложно. Временами даже увлекательно.

На страницу бойцовского клуба «Олимп» часто заглядывают случайные люди. Иногда задают смешные и странные вопросы, которые поднимают настроение или вводят в недоумение. По-разному. Жаль, что в ответ пошутить категорически нельзя. Не поймут.

Открываю переписку, читаю. Пишу стандартно и вежливо. Когда слышу оживленные голоса, долетающие из коридора, — заметно напрягаюсь и вытягиваюсь струной. Присутствие Ратмира я ощущаю каждой клеткой своего тела. Даже на расстоянии. Он приехал заранее, чтобы переодеться и разогреться перед встречей с соперником, у которого двадцать побед и одно поражение. И я не знаю, буду ли смотреть бой, но мысленно болеть — обязательно.

— Что ответить, когда спрашивают: допускаются ли к участию несовершеннолетние?

Голос ломается. Арина задевает меня рукой и склоняется над экраном. Я знаю, что, согласно инструкции, нельзя, но о причинах напрочь забываю, потому что мозг превращается в кашу.

Резко поднимаю взгляд. Обещаю себе, что всего на секунду, но невольно зависаю на дольше, когда вижу Мира в компании незнакомых парней.

Сердце делает кульбит, лицо пылает. И пол под ногами то пружинит, то качается.

Быстро и жадно скольжу глазами по телу. Краснею сильнее. Ратмир улыбается, поправляя ремень сумки на плече. Активно жестикулирует руками. Взрывается заразительным смехом.

Одет в излюбленную спортивную одежду — серые штаны и толстовку. Ему идёт. Правда. Очень-очень.

Мир отвечает что-то рыжеволосому парню. Снимает с головы капюшон, ерошит волосы на макушке. Словно в замедленной съемке переводит взгляд за стойку и находит меня. Уже не смеется. Подвисает. Улыбка мигом сползает с его лица.

А я вроде бы и готовилась к этой встрече, но всё равно пропускаю через себя неожиданно сильные эмоции, от которых внутренности стягивает жгутом.

— Пишешь или нет? —

раздраженно спрашивает Арина, диктуя в третий раз подряд.

Я опускаю голову и киваю. Ладони становятся влажными. Вдохнуть получается через раз. Я будто с разбегу ныряю на глубину бездонного озера, забывая набрать в лёгкие максимум воздуха.

Вокруг темно, вакуум. Сквозь него слова доносятся особенно нечётко и приглушённо.

— Да, пишу. Прости, задумалась.

Пальцы не слушаются. Я набираю ответ, облизывая сухие губы. Затем улавливаю нависшую над барной стойкой мужскую фигуру. И чувствую, как в ноздри проникает уже хорошо знакомый запах туалетной воды, на которую я чересчур остро реагирую: легким головокружением, будоражащей тяжестью внизу живота и мучительно ноющими сосками, царапающими ткань бюстгальтера.

— Привет, Мир, — произносит приветливо Арина. — Меня уже предупредили об изменениях. Тебе что-то принести?

С трудом отправив чёртово сообщение, открываю следующее. Внутри неожиданно оказывается дикпик. Кривлюсь, качаю головой. Какая мерзость... После чего беспощадно блокирую пользователя.

Тем временем Ратмир сконцентрирован чётко на мне. Молчит, пялится. Даже смотреть не нужно, чтобы предугадать его мимику: сведенные к переносице брови, гуляющие на скулах желваки и неприкрытое удивление в глазах.

— Даша, — притворно-ласково окликает.

Не знаю, что он хочет получить в ответ, потому что всё и так более чем ясно, но будто бы дает последний шанс исправиться.

— Да. Привет.

— Ничего не хочешь сказать?

Конечности деревянные. Пульс громко бьётся в висках.

— Н-нет.

Коллега пытается вклиниться между нами, спокойно предупреждая о скором начале боя, но Мир останавливает её болтовню предупредительным жестом руки, а затем спокойно заходит за стойку, цепляется в мой локоть и тащит за собой.

— Эй!

Я роняю мобильный на стол и с подгибающимися коленями иду следом. Против воли.

— Послушай, я не могу покидать рабочее место!

Хватка становится сильнее, когда я собираюсь с духом и пытаюсь вырваться. Мое лицо кривится. Коже больно.

— Надо поговорить, — произносит Ратмир, сцепив зубы.

— Чёрт, чёрт, чёрт! Меня уволят!

— Тебе же и лучше.

В спину летят претензии и упрёки. Как мужские, так и женские взвинченные от Арины. Она и без того была недовольна сегодняшними обстоятельствами, а тут ещё и нарушение. Прекрасный повод избавиться от меня и найти нового сотрудника.

Ратмир толкает ногой дверь со значком «Не входить». Быстро включает свет, прижимая меня к стене. Одной рукой крепко держит, другой — упирается ладонью над моей головой. Нависает, сутулясь, не давая возможности как следует рассмотреть помещение.

— Какого хуя ты здесь делаешь? — нервно играет челюстью.

Я впиваюсь глазами в надпись на серой толстовке и завороженно гипнотизирую буквы. Почему никто из окружающих никогда не доволен результатами моих решений? Часами ранее я выслушивала претензии от дяди Олега. Теперь — от его сына.