Без чувств

Джокер Ольга

Во всей этой ситуации перевешивает свобода. Я вполне понимаю Ратмира, потому что до сих пор не отошла от короткого разговора с Олегом Вячеславовичем. Он тяжелый человек. Жесткий, властный. И даже в этой скромной обстановке жить куда лучше, чем под колпаком в роскошном особняке.

— У тебя симпатично, — делаю комплимент, вешая плащ на крючок и заставляя себя поднять взгляд.

Мир кивает. Не так, чтобы благодарно и впечатлившись, но всё же.

Упирает руки в бока, смотрит. Такое ощущение, что пока я не

слишком вписываюсь в его привычную картину. Он будто примеряет меня. Присматривается, размышляет.

— Ванная комната слева, — сухо произносит. — Полотенца чистые. Если нужен гель для душа — можешь воспользоваться моим.

Вот так. Сразу к делу.

Я пячусь ко входной двери, но совсем сбегать не планирую. Это всего лишь первая реакция на вполне взрослое и логичное предложение выебать. Я обязательно привыкну.

— Покажешь мне?

На самом деле квадратура в квартире небольшая. При желании я и сама могла бы разобраться, что к чему, но пока не чувствую, что имею достаточное право на самостоятельность.

Ратмир провожает меня по коридору и включает свет. Указывает на белоснежные полотенца, пахнущие кондиционером.

В целом, ведёт себя вполне гостеприимно.

Когда я закрываюсь на щеколду, то заново приобретаю возможность спокойно дышать и мыслить.

Что, если в этой квартире Авдеев живёт не один и к нему периодически, а то и постоянно, приезжает Аня, помогая с уборкой и стиркой?

Тряхнув головой, подхожу к раковине. Плевать. Я никому не давала клятв в верности. Всю ответственность за поступки несёт Мир, а я — позволяю сбыться ещё одной своей мечте, включив долю эгоизма, которым в обычной жизни почти не пользуюсь.

Открыв кран и намылив руки, смотрю в зеркало. Зрачки непривычно расширены, на щеках румянец. Губы, которые за последний час я все искусала, — приобрели насыщенный алый оттенок.

Прислушавшись к звуку за дверью, упираюсь спиной о стену. Ванная комната тесная, но светлая. На полках мужская косметика — гель и шампунь. В стакане — всего одна щётка. Можно прикинуть, что второй комплект отправился в мусорное ведро, но прикол в том, что Ратмир даже не пытается мне понравиться. Ему не нужно прилагать усилий, чтобы меня впечатлить.

Я — уже.

Пялясь в одну-единственную точку, некоторое время стою неподвижно. Не могу сказать, что отношусь к девственности, как к чему-то священному, но переживаю о будущем до панических атак.

Вдруг я буду не такой, как надо? Недостаточно умелой и раскованной? Слабой, апатичной? Бревном? Испорчу свой шанс.

Я знаю, что могу прямо сейчас передумать и остановиться, и Мир отпустит — он не насильник, но не пожалею ли я потом об упущенной возможности?

Решительно расправляю складки на платье, набираю в лёгкие больше воздуха. Плеснув в лицо водой, закрываю кран и, воспользовавшись полотенцем, толкаю дверь от себя.

Сердце разгоняется и переходит на галоп, когда я замечаю Ратмира, стоящего прямо напротив ванной комнаты. В своей привычной позе — сунув руки в карманы шорт, опираясь спиной о белую колонну и слегка запрокинув голову, глядя на меня сверху вниз.

— Выпьешь что-нибудь? У меня в доме нет алкоголя, но могу сделать доставку.

Крупицы вежливости вызывают улыбку. Я мотаю головой, категорически отказываясь. Вино бы не помешало, но я хочу чувствовать каждую совместную секунду, будучи абсолютно трезвой.

— Медики обработали твои раны? — спрашиваю ровным тоном. — Выглядят, честно говоря, не очень.

Авдеев продолжает блуждать по мне взглядом, таким же тяжелым, как и у отца, но гораздо приятнее и более располагающе. Царапает глазами по оголённым плечам, шее и лицу. Верю, что мне не мерещится, — я вписываюсь. И он меня хочет.

— Не было времени — я торопился на вечер. Заштопали и отправили. А ты?.. Планируешь побыть моей личной медсестрой?

Тон шутливый. Намёк понятен. И я могла бы смело подыграть, но только сильнее заливаюсь густым румянцем.

— Да, давай. Я общалась с Ариной — у неё бывший парень боец ММА. Чтобы травмы заживали быстрее, она написала мне короткую инструкцию с применением таблеток и мазей. Я могу обработать, если ты не против.

Не дожидаясь согласия, подхожу к тумбе и подхватываю бумажный пакет. Несмотря на то, что мы оба прекрасно знаем, чем закончится эта ночь, — хочется как можно дольше делать вид, что нет. Это успокаивает. Позволяет свыкнуться. Дарит ощущение того, что между нами нечто большее, чем разовый секс.

Ратмир располагается в кресле и, откинув голову на спинку, из полуопущенных ресниц наблюдает, как я суечусь, а затем двигаюсь ему навстречу.

Каждый последующий шаг даётся с трудом. К ногам будто привязали тяжелые многотонные гири.

Я вздрагиваю, когда неожиданно включается телевизор. Звук становится громче. Мир возвращает взгляд к моему лицу и вскидывает подбородок. Смотрит выжидательно, отстукивает пальцами по подлокотникам, исполняя роль пациента и дёргая вверх уголками губ.

Неужели он подумал, что лекарства — это просто повод?..

Я встаю между широко разведённых ног и упираюсь коленями в кожаную обшивку кресла.

Беру ватный диск. Щедро поливаю его антисептиком. Наклоняюсь. И всё. Эмоции сбоят, сердце выбивает рёбра, а пульс колотится где-то в ушах. Сконцентрироваться получается с трудом, потому что нельзя быть таким красивым и неприступным. Мне сложно.

Бровь нехило рассечена и кое-как зашита на скорую руку. Рядом виднеются старые белесые рубцы. Много разных. И мелкие, и не очень. Не парень, а беда. Но отчего-то кажется, что в этот раз ему досталось больше, чем всегда.