Без(д)умный прыжок в никуда
Шрифт:
Скорее всего воздух был отравлен феромонами, потому что у Тани, вдруг, закружилась голова. Она вообще ощущала себя странно – учащённый пульс, взбесившееся сердцебиение, лёгкость в ногах, зуд в руках. Душа требовала петь, кричать, танцевать, крутить сальто и делать глупости, а тело, согласное с душой, стремилось всё это воплотить в жизнь.
***
Странной какой-то была Таня, лёгкой, пластичной, мягкой, легкомысленной, будто у неё выключился мозг и остались одни глупые, несуразные мысли. Гор сразу заметил изменения, стоило ступить на городские мостовые. Тонкость её поведения, манка во взгляде,
Ему нравилось, но не только ему. Кошаки, аж лоснились от удовольствия, наблюдая за накручивание восьмёрок бёдрами. А это уже волку не нравилось. И масляные взгляды, не скрывающие похоть, и перешёптывания, обсуждающие и делящие его самку. Полосатые уродцы бесили его, и это ещё они не вошли в квартал пятнистых и золотых. Те, вообще, отличались озабоченностью и слабостью на передок, при чём в основном особи мужского пола.
– К открытию праздника всё готово? – поинтересовался Тайл у Ласа.
– Да. С первой звездой начинаем, - кивнул Лас, а Гор начал судорожно вспоминать, что у хвостатых празднуется в это время.
– Танюша, - подхватил Тайл её под руку. – Ты очень вовремя посетила Турманок и сможешь поприсутствовать на открытие праздника Муры.
Вот тут у Гора всё встало на свои места. Праздник Муры, открывающийся ночным балом и заканчивающийся трёхдневными забегами кошек и котов. Что-то похожее на гон, только в кошачьих традициях. Урчащий лес всё это время сходит с ума от криков, рычаний, мяуканий и, конечно же, урчаний.
Поведение котов стало понятно – по всем углам города в эти дни были распиханы пучки кошачьей мяты, но почему на неё реагировала Таня, оставалось тайной. Человечки равнодушны к дурманящей траве оборотней, но по растянутым движениям Татьяны выходило иначе. Девушка не только втягивалась в общий круговорот размножения, но и дребезжала в нетерпении.
А Танюша распадалась на атомы, притягиваясь, то к волку, то к тигру, причём все блондины в её сопровождении вдруг стали одним целым, неделимым. И ещё несколько часов назад эта тяга шокировала бы, удручала, но сейчас выглядело вполне нормальным. Они оказались такими красавчиками, такими горячими самцами, что выбрать кого-то одного Таня оказалась не в силах.
От тесных объятий и коллективных глупостей Татьяну спас белокаменный дворец, выросший перед ней внезапно. Вроде, шла-шла по мощёным улочкам, рассматривала красивые дома с висячими кашпо на балконах, метала взглядами пятнашки с привлекательными мужчинами, а потом раз… и большая площадь перед ногами, фонтан с обнажённой девушкой, держащей на плече сосуд, кованные ворота, увитые плющом, высокие стены дворца, подпирающие небо.
Внутри стены переходов были расписаны обнажёнными людьми с головами тигров, львов, рысей и других из усатых семейств, что совсем не отрезвляло Танину голову. На одной из картин представала сцена оргий, и девушке стало совсем горячо. Горели лёгкие, губы, горло, живот, а руки с ногами, наоборот, стали ледяными и сводились судорогой.
Испытывала ли Таня когда-нибудь такое состояние? Вряд ли. Может что-то похожее, когда плющило от гриппа, и температура зашкаливала за тридцать девять. Те же ощущения, только хотелось спать и ломило кости, а сейчас тело неслось в пляс. Странно, но мысли носились ураганом, и все примагничивались к ярким образам на стене.
– Танюш, с тобой всё нормально? – забеспокоился Гор, когда девушка сладко улыбнулась Ласу и провела языком по губам, словно слизывая сливки или сметану.
– Голова кружится, - отмахнулась она, прислоняясь лбом к колонне. – И как-то хорошо, что ли.
– Ей надо освежиться, - влезла в разговор Ким, задевая крыльями по угу Гора. – Похоже у неё кошачья горячка. Она, разве что, спину не выгибает, и на четвереньки не встаёт.
Тане сразу захотелось выгнуться и сползти на ковёр, провести по нему щекой, почувствовать мягкость волокон. И чтобы почесал кто-нибудь за ушком, потрепал за холку. Бред, полнейший. Что творилось в её голове.
– Проводи мою гостью в купальню, - отловил прислужницу Тайл, зло смотря на Ласа, который уже смотрел на Таню, как на свою собственность. – Потом подготовить к балу. Она должна блистать.
Татьяну подхватили под руки с двух сторон, куда-то повели на онемевших ногах, стянули одежду под шелест воды, а потом толкнули в отрезвляющий холод, обволакивающий разгорячённое тело. Мысли мотыльками запорхали, проецируя вспышками все желания, что ломали сознание несколько мгновений назад.
Страшно быть в наркотической зависимости, а другое не приходило в голову, потому что в трезвой памяти поддаваться таким желаниям Танюша не могла. Было ощущение, что изнасиловали мозг, замарали кожу и покусились на самое личное, на волю.
Таня сдирала мочалкой грязь, смывала слезами воспоминания, и ей невыносимо хотелось вернуться домой. К чёрту этих красавчиков, к чёрту их мужество и животную страсть, к чёрту тайны и магию этого мира. На Земле в моде рыхлый пресс, вялые ягодицы, тонкие ноги и завышенное самомнение, но Таня всей душой рвалась туда. Там нет непонятной травы, растущей под каждым кустом, там нет острых клыков, разбирающих до мурашек, там нет животного страха от неопределённости в завтрашнем дне.
Комнату девушке выделили шикарную – большую, светлую, с основательной мебелью и огромной кроватью, парящей в десяти сантиметрах над полом. Не успела она осмотреться, как помещение заполнили три прислужницы, взяв Таню полностью в оборот.
Её несколько часов красили, причёсывали, крутили, вертели, наряжали, а когда занесли высокое зеркало, Танюша потеряла дар речи. Такой она не видела себя никогда. Больше того, в отражении была не она. Тёмные волосы собраны в высокую причёску, и на основание её чётко выведенные кошачьи ушки, глаза сияли потусторонним светом, а длинные ресницы обрамляли свечение, жемчужная белизна кожи соперничала с белым платьем, расшитым прозрачными камнями, отражающими рассеянный свет.
Усталость последних дней сошла на нет, стоило прокрутиться вокруг своей оси и почувствовать приятную тяжесть одеяния. Юбки задорно шуршали складками, каблучки проваливались в мягкий ворс, а ощущение особенности и избранности пьянило мозг. Татьяна ощущала себя королевой, и с королевской осанкой гордо выплыла в коридор, туда, где сцепились Тайл и Гор, столкнувшись интересами у её двери.