Без души
Шрифт:
Странные припадки начались не так давно. Сначала Ирэн заметила разговоры во сне. Потом меня стали преследовать видения. Словно я был Эриком. Воспоминания, наполненные насилием, жестокостью и болью. Советы его служителей, многие из которых были мертвы, а другие медленно подыхали в Бездне. Но я точно знал, что это не галлюцинации. Всё было по — настоящему, но только в прошлом.
Потом началось это: неконтролируемые выбросы магической энергии, желание убивать. В некоторые мгновения кто-то другой завладевал моим разумом. Я ломал всё, что мог, кричал что-то невнятное, пугая соседей — они даже ходили жаловаться старосте, наносил себе повреждения, но пока,
Слабость, постоянная головная боль, плохой сон и мучавшие кошмары и видения. За месяц стал похож на мертвеца, но категорически отказывался сходить хотя бы к сельской лекарке — старенькой женщине, которая проживала за два дома от нас.
— Пойми, родная, я не сумасшедший. Пожалуйста, поверь.
Крики постепенно перешли в шепот.
— Это всё война, потери. Или ещё что-то. Не знаю, но я нормален. Да, это всё война… только она одна виновата.
— Серег, пойми, я верю тебе, но это с каждым разом становится всё сильнее. Я боюсь, потому что пару раз казалось, что в эти мгновения вижу Зверя в твоих глазах. Я не знаю, что останавливает тебя, иногда воображение слишком явно рисует мне, как твои пальцы тянутся к моему горлу. Правда, боюсь.
— Ирэн, родная, милая, что ты такое говоришь? Я никогда не смогу причинить тебе боль, — отчаяние заполняет всё моё сознание. Проблески Зверя. Тихая госпожа, спаси нас! Но этого не может быть: — У тебя есть амулет. Ты, если что, сможешь защититься…
Глухо и безжизненно. Теперь страх прокрался и в моё сердце.
— Пойми, что и я не смогу причинить тебе боль! — Ирэн покачала головой и истерично рассмеялась, — мы говорим, как в каком-то глупом романе. Боюсь, что ты меня не трогаешь только из-за ребёнка, — она осторожно дотронулась до большого живота и неожиданно улыбнулась — видимо, малыш толкнулся, почувствовав тёплые ладони своей матери.
Закрыл глаза. Как же всё это надоело. Если это роман, то надеюсь, он скоро закончится. Устал видеть, как Ирэн переживает, как мы гнием заживо в этом разваливающемся доме. И что осталось от нашей любви? Такие вот глупые фразы. Не знаю, наверное, мы просто привыкли быть вместе. Время, как всегда, обыграло нас. И мы не шепчем друг другу заветные слова не потому, что любовь не требует подтверждений — просто они могут отозваться пустотой. Боимся признать, что от нашей любви остался только не рождённый ребёнок. А может быть, это просто лето: дождливое и безрадостное виновато во всём.
— Ирэн, ты уверена, что видела? — такая неубедительная надежда. Родная, пожалуйста, солги! Не говори правду, я не хочу её слышать. Не выдержу.
— Прости, Серег, но это правда, — женщина, закусив губу, отвернулась.
— Но этого не может быть! — сорвался на крик. — Не может! Понимаешь? Я уничтожил его! Исполнил своё предназначение! Всё, как говорил Шарисс…
— Послушай, Шарисс мёртв. И теперь его слова не стоят ничего. Посмотри на нас и скажи, если бы он это видел, разве не предупредил бы? Не попытался найти другой путь?
— Зачем ты меня мучаешь… — во мне что-то сломалось.
— Я не мучаю тебя, — она устало опустилась в кресло, бережно придерживая руками живот, — лишь пытаюсь найти объяснение тому, что происходит. Пожалуйста, Серег, давай сходим к Мирис, все-таки она лекарь. Вдруг твоему состоянию есть другое разумное объяснение? Просто послушаем, что она скажет…
— Хорошо! Но я не псих, — в который раз повторил эту фразу, словно пытаясь убедить в этом себя самого.
…Ирэн, прости, родная, я хотел как лучше. Чтобы оказалось чуть — чуть больше счастья.
Как же боюсь того, что ты всё-таки окажешься права, родная…
Сейчас:
Я не помнил, как в прошлой жизни оказался в этом небольшом сарайчике. Наверное, к нему привело обычное любопытство — не больше. Гулял по узкой улочке, с интересом рассматривая дома, и увидев полуразвалившееся, никому ненужное строение, решил заглянуть.
А там встретился со своим кошмаром, который безошибочно почувствовал, где можно найти спасителя так, чтобы не пересечься с остальными проводниками. Тогда мастер хотел всего лишь познакомиться — это заняло минуту и всего несколько фраз, но вполне хватило, чтобы поселить в сердце липкий страх перед мальчишкой — ровесником с добрым взглядом безумца.
Сейчас же на встречу я шел целенаправленно, лишь изредка поглядывая на другие дома, чтобы создать хоть какую-то иллюзию прогулки. Даже пустота внутри напряглась, поднимаясь волной странного предвкушения, предчувствуя новый виток игры. До этого было вступление, сейчас же предстояло разыграть первую партию. И от её результатов зависело очень многое.
В новом мире и времени сарай казался ещё более жалким. Я долго удивлялся ещё тогда, почему жители деревни забросили его, не используя и не снося. Ведь это нерационально. Потом кто-то из деревенских подростков рассказал, что связаны с этим местом плохие воспоминания и тёмная история, и из-за этого его все боятся. Но если сарай убрать — поселившееся в нём проклятие вырвется на свободу.
Не стану спорить — в жизни, впрочем, как и в смерти, случаются разные вещи…
Эрик ждал меня.
Он поднялся на встречу с наколдованного стула, который смотрелся настолько нелепо под прогнившей крышей, пропускающей звездные лучи, и покосившимися стенами, что я остановился у двери, дотронувшись рукой до шершавого косяка, даже не смотря на то, что в секунды магия развеялась. Белая звезда била в спину ярким светом, окутывая меня легкой вуалью и густым черным цветом вырисовывая на досках пола четкий контур тени.
Темный мастер улыбался — просто и искренне, как умел улыбаться только он. Наклонил голову набок, рассматривая меня, слегка прищурившись от ярких лучей. Чуть склонился, приложил ладонь к сердцу — по этикету именно так полагалось встречать равного себе по силе.
— Здравствуй, лорд — спаситель. Я не мог не поприветствовать тебя в нашем прекрасном мире. Моё имя…
Договорить он не успел. Мне хватило всего доли секунды, чтобы переместиться к нему за спину, прижав к горлу Эрика лезвие кинжала, который до этого момента был спрятан в трости. Слегка нажал, чувствуя, как набухает капля крови, скатываясь по коже на воротник его белоснежной рубашки. Потянулся к нему и глубоко втянул воздух, всем естеством ощущая густой запах крови мастера.