Без грима. Избранное. Новое
Шрифт:
Только будь, пожалуйста, настоящим!
Вера в тебя
Меня убивает, и делает резкой,
И делает твердой до мозга костей
Большая, как солнце, с искрящимся блеском,
Безумная, страшная вера в людей!
Я верю в слова, что, как правило, мало
Несут за собой, забываясь за день.
И делает сердце безумно усталым
Людская, никчемная, глупая лень!
Я верю
В простой, бескорыстный мотив ваших дел.
Я верю, что каждый внутри – безграничен,
Но в каждом, увы, я встречаю предел!
Куда только мысли меня ни носили,
Пока я молчала, о слабых скорбя;
Меня убивает, но делает сильной
Безумная, страшная вера в тебя.
Вера, Надежда, Любовь
Я видел, как Надежда собирает чемодан,
И я кричал ей: «Надя, не уходи, постой!»
А Надя наливала вино в пустой стакан
И говорила громко: «Ты как стакан пустой!»
Я отвечал: «Надежда, ну как я без тебя?
Ушли Любовь и Вера, осталась только ты!»
Но Надя отвечала, ладони теребя:
«Ты не забудь в прихожей своей полить цветы».
И я хватал Надежду за платье и пиджак
И обещал ей горы! И море обещал!
А Надя отвечала: «Какой же вы дурак!
Ушли Любовь и Вера, и мой черед настал!»
Ушла, не хлопнув дверью, не трогая души,
Я даже не заметил, как в жилах стынет кровь!
Пока кричал я вслед ей: «Надежда, не спеши!» —
Ее в такси сажали и Вера, и Любовь.
Верь в меня
Верь в меня очень, и я не предам,
Не отступлюсь и не брошу в дороге!
Всю наболевшую нежность отдам,
А на замену возьму тревоги!
Верь в меня очень! Настолько верь,
Что невозможно при жизни будет,
Засомневавшись, захлопнуть дверь,
Спросив у себя: «Что подумают люди?»
Верь в меня, словно в последний шанс,
Словно в безверии таится бездна!
Словно в ладонях тепло для нас.
(Только вот дунь, и оно исчезнет!)
Верь в меня, как доверяет мать
Детским глазам и любому слову!
Как, обессилев, ползет в кровать
Врач, излечив тяжелобольного!
Верь в меня так, как не верю я.
(Все от нехватки покоя в сердце).
Верь до тех пор, пока есть земля,
Которой от веры не отвертеться!
Вечность
Нет никого капризней моей подружки:
Все ей не так, чего бы я ни затеял!
Мне говорят: «Нашел бы себе простушку,
Вечность любить – бессмысленная затея».
Я бы нашел! Да разве ж с такою счастье?
Год поживешь, другой – и завоешь волком!
Мне бы великую! самой пиковой масти!
С мудрым лицом и нравом шальным и колким!
С чувственным телом, с глазами чернее ночи,
С голосом, что в любые вольется струны
Грустной моей души, и та так захохочет,
Что и не снилось даже ветрам безумным!
Есть у меня еще две барышни на примете:
Имя им – Жизнь и Смерть,
И они опасны.
В первую я влюблен больше всех на свете —
Знали бы вы, до чего же она прекрасна!
Юная, озорная, с наивным взором,
Верит любому слову и любит лето.
Я бы с ней ездил к морю!
Дарил ей горы!
Эх, но она и так уж имеет это.
А со второй все сложно:
Она загадка.
Строгая.
Да и нрав у нее не очень:
Может явиться в дом, словно вор, украдкой…
И на себе женить, если так захочет.
Спать не могу:
Ах, сколько в ней страшной силы!
В той, что я (как бы) выбрал в свои невесты…
Как я хочу, чтобы Вечность меня любила!
Как я хочу, чтоб вернула мне радость детства!
Вечность не любит.
Жизнь – зажила со всеми.
Смерти боюсь (а вдруг это все впустую?).
Сдался я и пошел по обычной схеме:
Выбрал себе в невесты совсем простую.
…Время летело, и я привыкал к обычной
женщине.
Та терпела мои упреки,
Слушала молча, любила мои привычки,
Шла за мной вслед по самой кривой дороге…
Все принимала! видела как на ладони
сердце мое,
Во взгляде храня беспечность…
Время летело, и вдруг я внезапно понял,
Что для меня она превратилась в
Вечность.
Кровь в моих жилах рядом с такою стынет!
Как же я счастлив с ней, и как счастье шатко!
Имя ей – Жизнь,
Но если она покинет,
Смерть заберет меня, словно вор, —
украдкой.
Вздор —
Между нами трещина!
(Виду не покажу).
Грустно, как молодость женщину,
Я тебя провожу.
Так наступает осень —
Алой листвой на грудь,
Так проступает проседь,
Так свой теряет путь