Без кислорода
Шрифт:
– Я ни в чем не виновата! Клянусь! Отпусти меня! – морщась от боли, прохрипела так громко, как только смогла, пытаясь удержать рвущиеся из груди всхлипы. Быть может, я надеюсь, что меня хоть кто-то услышит и поможет остановить порыв ярости Марка. Но как же я ошибалась.
Очередная волна паники накатывает, когда, продолжая осыпать меня оскорблениями, он резко поднимается на ноги. Я пытаюсь прикрыть голову рукой, в попытке облегчить последствия его очередного удара, если тот последует. Но Марк резко хватает меня за волосы и тянет за собой:
– Давай! Заставь меня поверить, что действительно
Я же, скуля от боли, пытаюсь вырваться из хватки, царапая его руку. Но все бесполезно, мое сопротивление еще больше распаляет его и заставляет звереть.
– Давай, сука! Скажи, что я ошибаюсь! – резко остановившись, дергает за волосы сильнее, заставляя подняться на ноги.
– Прошу, не трогай меня!
– сквозь рыдания, умоляю его, стараясь удержаться на дрожащих ногах.
Только он не слышит меня. Стоя за моей спиной, резко разворачивает мое лицо:
– Давай! – шипит сквозь сжатые зубы, - докажи мне, что все это - гребаный страшный сон, и ты, сука, не врёшь мне! – резко толкает к стене, прижимая своим телом.
Столкновение со стеной отдаётся тупой, сковывающей болью в области груди и отдается во всем теле тысячей болезненных уколов. Распахнув глаза, открываю рот, чтобы закричать, но не могу произнести ни слова. Пытаюсь восстановить дыхание, мелкими глотками хватая небольшие порции воздуха.
– Только я, блядь, не поверю ни единому твоему сучьему слову, - с презрением выплевывает мужчина.
Его железная хватка не дает спуску – ни пошевелиться, ни вздохнуть без острой боли не могу. Скованная ужасом, стою у стены стараясь удержаться на ногах и не двигаться.
– Строила все это время из себя неприступную, гордую суку, а по факту оказалась лживой шлюхой, – со всей силы снова впечатывает меня в стену, отчего я ударяюсь виском о твердую поверхность и вскрикиваю, что есть силы. – А он просто использовал тебя, чтобы в очередной раз отобрать у меня то, что принадлежит только мне!
Головокружение и тошнота накатывают волнами снова и снова. Превозмогая боль в висках, рыдаю и молю его остановиться, но ему плевать. В эту минуту я хочу провалиться в темноту, только бы перестать чувствовать боль, слышать еще крики и видеть свирепое от ненависти лицо. Но все это было только началом ада, через который мне предстояло пройти.
– Ну а раз так, то и поступать я с тобой буду, как со шлюхой, – чувствую на затылке его горячее дыхание, смешанное с запахом алкоголя.
С остервенением он срывает рубашку с моих плеч и оторвав от стены, резким толчком в спину толкает на кровать. Приземлившись, зарываюсь в простынях лицом и шиплю от резкой боли, простреливающей шею и отдающейся в пояснице. Повернувшись на бок, пытаюсь освободить руки от рубашки, и мне это не сразу, но удается. Сфокусировав взгляд на Марке, замечаю, как он торопливо расстегивает бляшку ремня и с озверевшим, довольным выражением лица следит за мной. Он возбуждён.
– Не делай этого, Марк, прошу, - понимая, что он задумал, еле слышным хриплым голосом прошу его остановиться.
Отчаянно прилагая последние
– Я заплатил. По полной, - дерзкая усмешка касается его губ и, схватив за ноги, он подтягивает меня к себе.
– И тоже имею право трахать тебя, когда захочу, - навалившись сверху, вминает мое тело в матрас.
Не знаю, откуда взялись силы, но я начинаю сопротивляться, пытаясь скинуть его с себя и вырваться на свободу.
– Не прикасайся ко мне! Пожалуйста!
– собравшись духом, кричу ему, а ногами пытаюсь пинать его, руками бью в грудь и цепляюсь за его лицо царапая, отчего от шипит.
А затем снова удар наотмашь по лицу, от чего моя голова мотнулась в сторону, и я на мгновение замерла.
– Лежи спокойно! – прошипел он и мгновенно перехватив обе мои руки, закинул их над моей головой. Плотно прижал всем телом и обездвижил.
– Не надо! – пронзительно кричу, как только чувствую резкую боль внизу живота, когда он врывается в мое тело.
– Запомни, сука, - тяжело дыша, хрипит он возле уха, а затем диким взглядом впивается в мое лицо, - это тело принадлежит только мне! Слышишь!? Я зарезервировал его на долгое время вперед, оплатив все выставленные счета, – продолжает с остервенением врезаться в меня.
Боль раскаленной лавой растекается по всем органам, по каждой частичке. Она, словно ржавчина, въедается в память малейшим его резким движением и грязным словом.
Не знаю, как долго длилась моя казнь. Но сейчас мое изнывающее от нестерпимой боли тело отказывается сопротивляться его напору. Когда воздуха для крика в легких больше не осталось, горло горит от безудержных рыданий, израненное тело перестало реагировать на его безжалостные и разрывающие на части толчки - безмолвной тряпичной куклой я лежу на кровати, уже смирившись с тем, что этот кошмар никогда не закончится. На грани потери сознания, я держусь за жестокую действительность, которая обрушилась на меня лавиной, и смыла все приятные воспоминания, которые были связаны с этим мужчиной. Мне противны его оскорбления и глухие стоны. А когда, наконец, все закончилось, он навалился на меня тяжело дыша, и переведя дыхание скатился рядом на кровать. Я же, отвернувшись от него, подтянула колени к груди и, обняв их, дрожа всем телом, беззвучно закричала. Мое разорванное в клочья сердце и растерзанное тело пронзает дикая боль, от которой хочется кричать во все горло и биться в истерике.
Обида и омерзение к тому, что он со мной сделал, топят меня в отчаянии, но я не могу издать ни звука.
Глава 29.
Марк.
Сидя, на краю кровати этого номера и запустив пальцы в волосы, сжимаю их сильнее, пытаясь хоть как-то остановить адскую боль, которая буквально раскалывает мою голову на двое. Номер поглотила угнетающая тишина, и я силюсь расслышать хоть что-то еще, помимо гула в ушах и стука моего сердце, что отдается в венах и висках болью. Слишком много алкоголя. Много предательства и лжи. Особенно болезненно, получать нож в спину от самых близких, как тебе казалось людей.