Без лица и имени
Шрифт:
Поэтому полковник снисходительно отвел взгляд от неоспоримых женских прелестей Ларисы и погрузился в свое мягкое, родное, хранящее тепло его тела кресло. В него в МУРе не разрешалось садиться никому, кроме Петровича. Это был закон для его подчиненных и к тому же плохая примета. Это знали все, сам генерал Берестов себе не позволял этого, даже в отсутствие полковника.
— Ну, — Семенов вскинул на Ларису вопрошающий взгляд.
— Он ни с кем не разговаривал, вышел из проходной, подошел к спортивному двухдверному «Мерседесу CLK-500» и умчался прочь. Номер
— Так, франт да и только, богатый франт, а я таким не доверяю. У него небось зарплата такая, как и у меня, но я «ролексов» не имею и на «меринах» не катаюсь, — Семенов осекся и вспомнил, что у него не новый, не самой последней модели, но «Мерседес», купленный им в таможенной конфискационной комиссионке за восемь тысяч долларов. Перед этим пришлось продать его старый сто девяностый, а до этого подаренную ему за боевые заслуги руководством МУРа черную «Волгу». И понадобились такие превращения, чтобы наскрести деньги на «Мерседес-210», называемый в народе «глазастым».
— Но чтобы последняя модель спортивного купе, — цокнул языком Петрович. — При зарплате в двенадцать тысяч рублей в месяц, да еще семью кормить надо. Это нереально.
— Как видите, реально, — подчеркнула Лариса.
— На нем было шмоток штук на сто или более, — стал злиться шеф, — он что, совсем оборзел, на службу в дорогих побрякушках ходить? Благо перстни с брюликами на пальцы не натянул. А то был бы полный коленкор.
— Да, ваш друг переборщил с атрибутами.
— Еще как. Нельзя так выпячиваться, люди могут неправильно понять. — Семенов немного разволновался, но потом взял себя в руки. Он решил, что его знакомый Лаврентьев получил наследство от бабушки и взяток не берет. Так Петровичу было легче, а то, глядя на украшенного, как новогодняя елка, Лаврентьева, он начал терять веру в людей, в то, что существуют честные сотрудники. Управления по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. А есть ли такие?
— Так, значит, какой у него номер машины? — переспросил шеф.
— Эм у ноль ноль шесть ру девяносто девять, — на память произнесла капитан.
— Запомнила?
— Запомнила, склерозом не страдаю.
— Он что, возомнил себя крутым агентом британской секретной службы? — не унимался шеф.
— Не знаю, но на меня он смотрел с такой похотью, — засмущалась Лариса.
— На тебя нельзя смотреть иначе, — сделал ей комплимент Петрович и хихикнул. — Ты вообще не туда пошла работать. Тебе бы надо в актрисы, в модели, на сцену, в казино, к шесту.
— Ой, вы скажете, — отмахнулась Бобкова.
— Ну ладно, тебе видней, — закрыл эту тему полковник и продолжил старую. — Этот Шурик — развращенный властью, деньгами и вседозволенностью франт, — пробубнил себе под нос рассерженный Петрович, — они там все такие, что ли? — Семенов достал из сейфа папку с документами и стал их изучать. Но спокойно поработать ему не дали, зазвонил телефон, и был это не кто иной, как Александр Ильич Лаврентьев. Легок на помине.
— Петр Петрович, приезжай ко мне в управление, есть для тебя информация.
— А, Саша, быстро ты управился. Что-то интересное?
— Досье на одного из названных тобою лиц, но переслать его по Е-мейлу не могу. Из здания его вообще выносить нельзя. Приезжай — изучай…
— Хорошо, буду через полчаса, — обрадовался Семенов и повесил трубку.
Он встал, открыл сейф, положил туда папку с бумагами, достал пистолет в кобуре и надел ее. После инцидента в квартире Урусбаева он без оружия на улицу не выходил.
— Еду в наркоотдел, к Франту, — так Петрович окрестил полковника Лаврентьева.
— Я пойду в кримлабораторию, узнаю, что у них нового по делу, — сказала Лариса и встала. Повернулась на высоких каблуках и, виляя попой, двинулась к двери. Шеф проводил ее похотливым взглядом (а как еще можно провожать сексуальных женщин?), но вдруг выдал:
— Ларочка, стой. Повернись и пройдись еще раз. Как по подиуму.
— Что? — не поверила своим ушам капитан. Она грешным делом подумала, что шеф смакует ее обтянутую тонкой бежевой юбкой плотную спортивную попку, ее красивые голени и загорелые ноги, но дело было в другом.
Семенову вдруг пришла в голову идея взять Бобкову с собой. Любитель женского пола полковник Лаврентьев сразу размякнет, подобреет, подумает, что она изъявила желание перейти в его отдел, и уделит ей больше внимания. Позабудет о концентрации внимания на деле и ляпнет чего-нибудь лишнее. Не так отреагирует на какой-нибудь каверзный вопрос хитрющего Семенова и прольет свет на интересующую его проблему. Петрович ждал со стороны оппонента намека, неловкости, мимолетной смущенности, некоторой нерешительности или зажатости. Этого было бы достаточно, чтобы догадаться, врет ушлый наркоопер или нет. То, что тот чего-то недоговаривает, для Петровича было очевидным. Он ведь и сам скрыл от Ильича информацию о послании Тимура Урусбаева с того света. Для пользы дела скрыл. И правильно сделал.
Теперь перед полковником стояла задача обыграть Лаврентьева в сложной психологической игре, выведать у него побольше информации о Урусбаеве, Фархаде и Рустаме и не сказать лишнего. К сожалению, но факт: сотрудники разных спецслужб порой утаивают друг от друга полезную информацию, а в итоге страдает дело.
Но Семенов привык играть по своим правилам и смело шел в бой. Ему нужно было любой ценой раскрыть убийство и сделать это как можно быстрее. Для достижения этой цели он готов был использовать любые средства и методы, пусть порой и чуть-чуть аморальные.
Лариса сперва не поняла мотивов просьбы шефа и грешным делом подумала, что тот хочет за ней ухлестнуть. Поэтому решила еще разок продефилировать на радость полковнику. Она загадочно улыбнулась, поправила на талии юбку, выпятила грудь, прогнула спинку и, еще сильнее виляя задницей, двинулась по комнате. Семенов проводил ее смачным взглядом и хотел легонько, заигрывая, шлепнуть ладонью по восхитительной попке, как часто шлепал свою шестилетнюю внучку, но в последний момент сдержался. Не к лицу было ему, пожилому мужчине, заигрывать с двадцативосьмилетней женщиной.