Без лица и имени
Шрифт:
Семенов отдал указания оставшимся в квартире экспертам, и тоже поехал на работу. Он бы с удовольствием отдохнул после тяжелого опасного дня, но ему пришлось явиться в лабораторию и присутствовать на вскрытии статуи.
Сначала ее просветили специальным прибором, похожим на те, что применяют в аэропортах, а потом взвесили.
— Шестьдесят два килограмма, — констатировал начальник отдела технической экспертизы МУРа полковник Григорий Терещенко. — Теперь вскрываем и определяем точный вес вашего клада.
Сотрудник отдела взял механическую пилу, приблизил циркулярный резак к черепу статуи и включил двигатель. В разные стороны полетели пластиковые крошки, а потом высыпалось немного белого порошка.
Процедуру вскрытия снимали на видеокамеру и не пропустили ни малейшей детали. Когда статуя была трепанирована, двое экспертов подхватили ее и высыпали содержимое в большую, предварительно взвешенную, пластиковую бочку.
Когда последние крохи покинули свое некогда уютное обиталище, тару поставили в угол и принялись взвешивать героин. А это был именно героин, и проведенный анализ указал на его очень высокое качество.
— Ровно пятьдесят килограммов, с копейками, — обрадовал Терещенко, после того как цифры на электронных весах замерли.
— Да, — стиснул зубы Семенов. — Таким количеством отравы можно всю столицу закормить.
— Мелкие дельцы его разбавят крахмалом или сахарной пудрой, и получится килограммов сто. А это сто тысяч доз по одному грамму или даже больше.
— Давайте деньги прикинем, — Семенов взял со стола счетную машинку и быстро вычислил. — На рынке грамм гарика стоит от пятидесяти до ста долларов, а у оптовиков примерно втрое меньше. Если взять по минимуму и без разбавления, то… — Он пощелкал пальцами по кнопкам, и получилась цифра пять. — В этой статуе пятьдесят килограммов чистейшего героина, и стоят они пять миллионов долларов. — Все посмотрели на Семенова, а он снова взглянул на машинку и все заново пересчитал. Получилась та же сумма.
— Да, а если по ценам черного рынка? — спросил Терещенко.
— Сейчас, — Петрович снова углубился в расчеты и через несколько секунд выдал результат. — Примерно десять миллионов долларов.
Все присутствующие переглянулись, а Терещенко спросил:
— Ты правильно посчитал?
— Да. Умножил пять на два и получилось десять. Ведь оптовая цена ниже рыночной вдвое, и его еще солидно разбавят. Ну, пусть не десять он стоит, а восемь, восемь миллионов долларов стоит наш груз. Но я хочу заметить, что эти деньги распределятся между несколькими оптовиками, а далее между несколькими сотнями мелких покупателей и уже от них попадут на рынок. Значит, Тимур Урусбаев получил бы примерно два миллиона, его оптовый покупатель разбавит наркотик, расфасует его по килограмму или по полкило и продаст средним оптовикам, а те, в свою очередь, еще раз разбавят и продадут по пять-десять граммов мелким распространителям. Те выбросят его на рынок в виде граммовых и полграммовых пакетиков с порошком. Перед этим они, возможно, его снова разбавят. Вот так и формируются эти десять миллионов долларов. Каждый получит свой куш, и все вместе нанесут огромный ущерб стране, как в финансовом плане, так и в плане подрыва здоровья ее граждан.
— И усилят влияние самой мощной в мире наркомафии, — добавил Терещенко.
— Да, сколько таких статуй или контейнеров другой формы переправил сюда из-за границы этот урюк, — нахмурился Семенов, — и сколько их таких, зарабатывающих на здоровье своих сограждан, торговцев возят сюда это зелье. А если приплюсовать табак и алкоголь, то получится, что народ нашей Родины в смертельной опасности и выхода из этой ситуации нет.
— Да, бороться с наркомафией сложно. С ее малым и средним звеном еще по силам, но высшие эшелоны наркодельцов надежно защищены огромными, можно сказать, бешеными деньгами. — Терещенко сел на стул и уныло взглянул на лежащие перед ним в таре десять миллионов долларов.
— Да, — Семенов покачал головой и тоже сел на стул.
Раздался телефонный звонок, и Петрович вынул трубку из кармана, ту самую, что утром ему подарил генерал Берестов.
— Добрый вечер, Петр Петрович, — услышал он знакомый голосочек Ларисы Бобковой. Она осталась в квартире помогать экспертам и теперь хотела сообщить шефу что-то очень важное. Это он понял по ее взволнованному дыханию.
— Привет, Лара, — улыбнулся полковник и приготовился ее выслушать.
— Мы закончили с квартирой и кое-что обнаружили. — Капитан сделала паузу, но полковник ее поторопил:
— Давай, девочка, докладывай, не томи.
— Андрей нашел небольшой тайник, — наконец доложила Лариса, — а в нем диск дивиди. Мы не видели, что на нем, потому что здесь в квартире нет лазерного видеопроигрывателя и телевизора. Похоже. хозяин телик не любил. Я хотела привезти его в управление и там посмотреть.
— Привози, — кивнул Семенов, — посмотрим.
— А не поздно? — забеспокоилась Лара.
— Вези, я еще здесь.
Красотка отключила связь, и Петрович запихнул трубку в карман пиджака.
— Наша Лара привезет дивиди-диск, приготовь, пожалуйста, проигрыватель, — попросил он Терещенко, — посмотрим его.
— Там что-то важное? — спросил тот.
— Не знаю, его пока никто не видел, может, там семейное торжество хозяина дома, а может, и еще что-то.
Через полчаса Лариса вошла в техническую лабораторию и сразу направилась в кабинет Терещенко. Там ее ждали полковник Семенов и сам хозяин. Она в который раз за день поздоровалась с шефом и положила на стол коробочку с зеркальным диском внутри.
Семенов взял ее, открыл, вынул диск и повертел в пальцах. Лариса уселась на свободный стул возле стола с аппаратурой и перевела дух.
Полковник передал диск Григорию и, тот вставил его в проигрыватель.
— Глянем, что на нем, — Петрович зевнул и посмотрел на свой командирский хронометр. Было ровно двадцать три часа. — Если на нем какая-то хрень, то я смотреть не буду и поеду домой. Устал, — Петрович снова зевнул, прикрыл раскрытый рот кулаком и устроился на стуле поудобнее.
Терещенко включил воспроизведение, и все уставились на небольшой экран монитора. Сначала на нем было серое поле, но потом оно сменилось каким-то размытым изображением.
Семенов состроил на лице кислую мину и нехотя смотрел из-под полуопущенных век. Сейчас, в этот поздний час, его мало интересовало то, что было на диске. Ему очень хотелось приехать домой, принять душ, потом, для профилактики нервных расстройств, — сто грамм и сразу лечь спать. Но то, что он увидел в последующие три минуты, напрочь прогнало его сонливость.
Изображение на экране монитора понемногу сфокусировалось, и все увидели три иномарки, стоящие перед оврагом на узкой лесной дороге. Съемка велась скрытой камерой из четвертой машины, расположенной на шоссе недалеко от третьей. Дело происходило днем, в пасмурную погоду, и по распустившимся листикам на деревьях было видно, что стояла ранняя весна.