Без Любви
Шрифт:
Когда я полил водички на его окровавленное рыло, он замотал головой и открыл глаза. Увидев меня, он выпучил глаза и задергался.
Тогда я приставил к его носу пистолет и сказал:
– Говори.
Таксист пустил пару кровавых пузырей и прошепелявил:
– Да ты ч-е, Знахарь, ты ч-е на людей-то из-за кустов бросаешься!
Я поморщился и сказал:
– Смотри, Таксист, - и медленно отвел затвор пистолета, - видишь, там патрон желтенький? Видишь? Теперь я медленно отпускаю затвор. Патрончик поехал в ствол. Видишь? Хорошо. Теперь я медленно нажимаю курок. Ничего. Тогда я нажимаю еще чуть-чуть… Ага, опять ничего. Ну,
– Ладно, ладно, - забормотал Таксист, пуская кровавые сопли, - я все тебе расскажу…
Я убрал пистолет от его головы, и тут же его рука медленно поползла в тот карман, из которого я вынул "макарова".
– Ну ты говори, говори, - подбодрил я Таксиста.
– В общем, Железный послал меня проводить тебя, чтобы все было в порядке.
– начал Таксист, и я от души расхохотался.
Ну, гнал бы уж что-нибудь правдоподобное, еще куда ни шло. А то ведь слушать смешно. Как ребенок, ей-богу!
В это время его рука нырнула в карман и замерла.
– Что, нет пистолетика?
– посочувствовал я, - ай-яй-яй, как нехорошо. В тайге без пистолета плохо.
Я воткнул "макаров" ему в глаз и заорал:
– Говори, падла, все говори, тогда, может быть, живым уйдешь!
Он весь сморщился, видать, больно я ему стволом в глаз попал, и быстро зашепелявил:
– Железный послал меня, чтобы я тебя завалил. Мне, говорит, питерская братва - не указ. Я, говорит, сам себе авторитет. Знахарь, мол, приговоренный, и поэтому его нужно завалить. Я, говорит, себя уважаю. Знахарь, я тебе все сказал, ты меня отпустишь? Обещал ведь…
Я услышал все, что было нужно. А Таксист мне нужен не был. Поэтому я удивленно сказал:
– Я обещал? Что-то не помню. Ты, падла, мне на зоне руку жал и водочкой со мной чокался. А теперь твой ублюдок Железный сказал тебе "фас" и ты пошел за мной, чтобы убить меня. Ты, Таксист, - говно и тварь. И поэтому сейчас я тебя убью.
Он с ужасом уставился на меня, а я сильно прижал пистолет к его груди и нажал на спуск. Выстрел прозвучал достаточно тихо, чтобы я не беспокоился о том, что его кто-то услышит. Таксист дернулся, и его остановившиеся глаза уперлись в голубое таежное небо.
Я утащил труп в кусты и бросил его в яму, образовавшуюся под вывороченными корнями поваленной бурей ели. Таксист исчез в яме, а я подумал, вспомнив вдруг нетоверов из сикта: звери тебя приберут. Не мог жить, как человек, так пусть теперь о тебе звери заботятся.
Я закинул на спину рюкзак, оглядел еще раз поляну и ненадолго задумался. Ну что за гнида этот Железный! Кому же из них можно верить? Эх, блин…
Ладно. Надо искать Студня. И моя интуиция сказала мне - иди, милый, иди, если собьешься с пути, я дам знать. И я пошел.
За этот день до наступления темноты мне удалось пройти не менее пятидесяти километров. Это было неплохо. И, заваливаясь спать в стороне от того места, где парма позволяет ходить людям, я опять думал о том, какая же падла все-таки этот Железный. Хотя его тоже можно понять. Братва братвой, но Питер - во-он где, а Железный здесь. В Питере Знахарю поверили, а Железный - нет. Так что он и отпустил меня, питерскую братву уважил, и завалил меня - себя уважил. А Таксиста этого он обманул, конечно. Его бы тоже кончили где-нибудь совсем рядом с зоной, разбирайся потом… Ушел в побег и сгинул от лиходеев прохожих. И все дела.
Я отчаянно зевнул и провалился в сон.
Глава пятая
Май 1988 года, Таджикистан - Афганистан
От аэродрома до складов тыла дивизии, где хозяйничал Тохтамбашев, было двадцать минут по шоссе.
Арцыбашев откинул задний борт видавшего виды уазика, и вдвоем со Студеным они погрузили зеленый деревянный ящик, внутри которого покоился другой, металлический, с двумя миллионами зеленых денег.
– Нормальненько, - Студеный похлопал ладонью по крышке.
Арцыбашев молча кивнул и принялся закрывать борт. Получилось неловко. Защемил палец, ободрал кожу. Кровь потекла неожиданно сильно. Арцыбашев сунул палец в рот, чтобы остановить кровотечение. Одновременно сделал знак комбату: садись, мол, за руль, я теперь не могу, и бросил ключи. Студеный устроился на сиденье, хлопнул дверцей, с которой была снята верхняя половинка. Пока Арцыбашев занимал свое место, комбат незаметно потрогал нагрудный карман. Кольца были там. Он снова про них забыл и вспомнил только сейчас, когда вид Арцыбашева вызвал ассоциации с тем, как он сам отсасывал кровь, испугавшись отравления ядом.
– Чего лыбишься?
– Анекдот один вспомнил.
– А-а… Я подумал, что надо мной. За три года ни единой царапины, а тут, бля, чуть руку не оторвал, - Арцыбашев усмехнулся.
– Так что за анекдот?
– Мужик командировочный в гостиницу приезжает, дают ему номер, где уже живут трое. Он входит, а они сидят, коньячок пьют и анекдоты политические рассказывают. Он слушает, смеется вместе со всеми, а самому обидно, потому что ничего сам рассказать не может. Не приходит, значит, на ум ничего. Ну и решил он их напугать. Вышел якобы в туалет, а сам договорился с дежурной, чтобы она через десять минут принесла четыре стакана чая. Вернулся, дождался, когда рассказывать перестанут, и говорит: "Вы тут над партией издеваетесь, а нас, между прочим, подслушивают". Ему никто не поверил, все ржать начали. Кому, говорят, мы нужны! Тогда мужик подходит к розетке и говорит в нее: "Товарищ майор, приготовьте нам, пожалуйста, чаю". Все еще больше смеются, но тут раздается стук в дверь, и горничная приносит чай. Все замолкают, пугаются, начинают ложиться спать. Утром мужик просыпается, в номере - никого. Он спрашивает у дежурной: "Куда они делись?" - "Их рано утром забрали за то, что они анекдоты рассказывали про Брежнева".
– "А… А как же я? Я же был вместе с ними!" - "Товарищу майору шутка про чай очень понравилась. Вот он и приказал вас не трогать".
– Смешно. Про "Челленджер" помнишь? В США думают, отчего взорвался правый ускоритель, а в Москве не понимают, почему не взорвался левый…
На шоссе их остановил патруль военной автоинспекции. Путевка на уазик отсутствовала, да и прав водительских у Студеного с собой не было, так что таджик-инспектор, совсем еще зеленый лейтенант, долго морщил лоб, не зная, как поступить. Выручила ссылка на Тохтамбашева.
– Мы к Тохтамбашеву едем, - доверительно сказал Студеный.
– Только что прилетели, времени в обрез. Через час борт обратно. Сам понимаешь, некогда было формальностями заниматься. Мы туда-сюда, быстро управимся…