Без Любви
Шрифт:
– Хватит, пусти!
– Я дернул ногами.
– Оставь, кому говорят!
Но он все-таки довел реабилитационную процедуру до финиша. Поднявшись, я чувствовал себя довольно сносно. Нацепил кроссовки и плюхнулся на стул. Инструктор пристроился где-то сзади, а генерал, как просидел за столом всю нашу схватку, так сидел за ним и сейчас, только окурков в пепельнице прибавилось. Было три, а стало пять. Так сколько же я провалялся?
– Инструктор обучит тебя всему, что может пригодиться на задании, - сказал Арцыбашев.
– Настоящего
Мне показалось, или Арцыбашев при слове "воин" действительно усмехнулся?
Глава вторая
Лето 2002 года. Поезд Санкт-Петербург - Ухта
В стакане уже второй час назойливо звенела чайная ложка.
Когда я погружался в размышления, то переставал слышать это негромкое звяканье, но стоило отвлечься от невеселых дум, как негромкое, но занудливое дребезжание снова влезало в ухо и начинало нервировать меня.
Посмотрев вниз, я увидел, что нижний сосед, одетый в пижамные брюки и растянутую майку, спит, широко открыв рот и закинув толстые руки за голову. Под мышками у него торчали густые рыжие заросли, и, судя по всему, о существовании дезодорантов он даже не слышал. Я невольно поморщился и, подумав полминуты, спрыгнул в проход между полками. Решил выйти в тамбур покурить.
Взяв со столика пачку "Мальборо" и зажигалку, я вытащил из стакана чайную ложку и аккуратно положил ее рядом. Лежавший на другой нижней полке черноволосый плотный мужичок, читавший какой-то женский роман с изображением слащавой парочки на мягкой цветастой обложке, покосился на меня, но ничего не сказал. Это был его стакан.
Санек, занимавший вторую верхнюю полку, дрых без задних ног, уткнувшись носом в стенку. Он был не дурак поспать, но, когда дребезжание ложки прекратилось, проснулся, повернулся на другой бок и уставился на меня сонными глазами.
– Пойду покурю, - сообщил я ему и, выйдя из отсека, направился по длинному проходу плацкартного вагона в дальний тамбур.
Проходить по вагону было не так просто, как могло показаться. Из каждого отсека в проход торчали ноги в разнообразных носках, а иногда и без них.
Наконец бесконечный проход закончился, и я ухватился за ручку двери, ведущей в тамбур. С трудом повернув ее, я распахнул дверь.
В тамбуре было несколько прохладнее, чем в вагоне. В углу тамбура притулился солдатик и курил сигареты без фильтра. Их аромат тоже нельзя было назвать особо приятным, но к запаху дешевого курева Знахарь привык уже давно. На зоне курили и не такое.
Я вытащил из пачки сигарету, прикурил ее и с удовольствием втянул в себя терпкий горячий дым.
Солдатик зыркнул в мою сторону и затянулся "Примой".
На
Усмехнувшись, я снова затянулся и просил:
– В отпуск или на дембель? Солдатик угрюмо повел взглядом в мою сторону, затянулся, потом выпустил кубометр вонючего дыма, подержал паузу еще немножко и солидно ответил:
– В отпуск. Пятнадцать суток.
– О, целых пятнадцать, - одобрил я, - а чем отличился?
– Да так, ничего особенного, - неохотно ответил солдат.
– Ну а все же? Или военная тайна?
– Да никакой тайны нет, - пожав плечами, ответил солдат, - беглых задержал, вот и отпуск дали.
Я начал догадываться, в чем дело.
– Это как, дезертиров, что ли?
– удивленно спросил я, напустив на себя простецкий вид.
– Да нет, беглых зэков из соседней зоны, - ответил солдатик и достал из пачки новую сигарету.
– Ух ты, - восхитился я, - так это же опасно, наверное?
Солдат, почувствовав интерес к своей персоне, приосанился и, затянувшись, небрежно согласился:
– Ну что ж… Опасно, конечно, но служба.
– И что, - продолжил я расспросы, - много их было?
– А пятеро. Двух положил, а трое сами сдались.
"Сука. Пес смердячий", - подумал я, но ничем не выдал своих мыслей и спросил:
– Не понял, положил - это как, мордой вниз?
Солдат засмеялся, потешаясь над непонятливым и наивным собеседником, и пояснил:
– Зачем мордой вниз? Из калашникова положил. А те трое - это точно, сами мордой вниз легли.
Внезапно мне захотелось взять солдата за горло и надеть его затылком на стоп-кран. Руки так и зачесались сделать это, но усилием воли я сохранил на лице прежнее удивленно-восхищенное выражение и спросил:
– Так ты их застрелил, значит?
– А что еще с ними делать, с козлами?
– Ну, в общем, да… Что с ними еще делать… А как же это случилось?
– спросил я, понемногу успокаиваясь.
– Ну, как, обычное дело, подняли по тревоге, сказали, что ищут беглых зэков, и они как раз в нашу сторону идут. Вывезли нас в лес, ну, цепью выстроили, и пошли мы прочесывать. Ну, через километр я их в ямке и увидел. Вообще-то положено сначала вверх стрелять, но замполит сказал, что это не обязательно. Ну, я передернул затвор, и - огонь! Двое - наповал, а еще трое - обосрались и лапки кверху.