Без образа и подобия
Шрифт:
Наконец Андрей прыгнул. Внезапно и легко, очень быстро, намереваясь вцепиться в глотку и мощными когтями задних лап рвать тело. От моих щупальцев он надеялся защититься мощными передними лапами – в общем-то, правильно надеялся. Прыжок был хорош: размахнуться я не успевал, а острые кончики щупальцев не смогли пробить крепкую шкуру. А вот в горло он метил зря: драться я могу и без головы. Впрочем, все равно хлесткий «кошачий» удар лапой слегка подправил его траекторию, и в результате мы столкнулись телами. Андрей немедленно укусил меня в нос, в ответ я вонзил ему переднюю лапу в широкую грудь и ударил сбоку хвостом. Собственно говоря, на этом поединок
Настоящие схватки редко бывают длинными. Первый боец, совершивший ошибку, неминуемо проиграет: это не кино, где главный герой получает битой по спине, чтобы через мгновения вскочить на ноги и уложить обидчика. Звенислав не позволил терзать раненого вожака – по его знаку Харальд и еще один вампир оттащили меня от истерзанного тела. Мастер города подошел поближе, убедился, что Андрей в состоянии его понимать, и абсолютно равнодушным тоном сообщил:
– Ты проиграл. К завтрашнему вечеру тебя не должно быть в моих землях.
Все, больше его оборотни не интересовали. Куда интереснее ему показалось разглядывать мою морду, на которой уже не осталось следов укусов. Уносивших побитого вожака юнцов вампир проигнорировал, хотя я уверен – если вира не будет уплачена в срок, стае не поздоровится.
– Ты не передумал насчет Татьяны?
Чтобы ответить, мне пришлось принять человеческий облик – процесс, на который все присутствующие взирали с каким-то зачарованным любопытством. Как сказала однажды Чистый Родник, в момент перевоплощения очевидна сущность моего вида, и, как я ни настаивал, наотрез отказалась прокомментировать свои слова.
– Когда и где?
– Послезавтра ночью, у меня. Езжай давай, хозяйка твоя маленькая звонила – спрашивала, куда пропал. – Вампир откровенно усмехнулся.
Ступающая Мягко тоже приехала. Захотела лишний раз восхититься работой истинного мастера, как с многочисленными поклонами и извинениями сообщила она Звениславу. Так что в заклинательном покое мастера города собралось достаточно многочисленное общество, а не только Татьяна и Харальд, как я предполагал изначально. Помимо старейшины кицуне, присутствовала Чистый Родник, уже знакомый Патрик, вернувшаяся из Марселя дочь Звенислава Женевьева и какой-то маг с закрытым тканью лицом.
Круглый зал не отличался большими размерами – метров шесть в диаметре. Источником света служили какие-то тускло светящиеся мхи на стенах, впрочем, здесь не было никого, кто не мог видеть в темноте. Никакой мебели, только в середине длинная каменная плита, скорее валун, высотой в метр и в ширину полтора. Больше ничего, разве что еле уловимый флер магии и запах застарелой крови.
Фигура типа с тряпкой на морде поначалу действовала мне на нервы, но он тихо стоял себе вдалеке и не вмешивался. В конце концов я о нем забыл, хотя и отметил краем сознания, с каким интересом и почтением поглядывает в его сторону Ступающая Мягко. Надо будет расспросить ее позднее. Сейчас нет времени – Звенислав дает последние инструкции:
– Как только я подам знак, рассечешь руку и начнешь лить кровь на вот эту точку. – Вампир объяснял, указывая на тяжелую каменную плиту с вырубленным на поверхности хаотичным узором. – Думаю, понадобится горсти две, не больше. Возможно, ты почувствуешь какие-то странные ощущения, болезненные или, наоборот, приятные. Постарайся не поддаваться им, твоя задача – остаться на ногах до конца ритуала. Суть в том, что кровь образует связь между тобой и Таней, на короткое время вы станете единым организмом с двумя разумами. Постарайтесь не смешать души.
– Каким образом?
– Поймешь по ходу, это просто, – отмахнулся Звенислав. – Госпожа Видящая, что скажете?
Звенислав всегда обращался к Чистому Роднику с подчеркнутым уважением, не допуская ни малейших признаков фамильярности. То ли благоговел, то ли утонченно издевался, то ли и то и другое вместе. Девушка подошла поближе, встала рядом.
– Я могу с уверенностью утверждать, могущественный Звенислав, что все присутствующие переживут сегодняшнюю ночь. Насколько успешен будет ритуал, мне не известно, но шансы высоки – не менее четырех к одному. – Мастер города довольно кивнул. Оглянувшись на фигуру у стены, кицуне заколебалась, но все-таки добавила: – В течение ближайших суток на нити жизни дочери многоуважаемого Харальда есть пятно, вызванное магией. Скорее всего, так проявляются последствия ритуала…
Выслушав благодарности Звенислава, Чистый Родник поклонилась, развернулась и, встав на цыпочки, положила узкую руку мне на горло. Постояв так немного, она огорченно вздохнула:
– Извини. Ничего не вижу: слишком плотная пелена.
– Так и должно быть.
– Не со мной.
Наконец Татьяна улеглась у подножия плиты-алтаря – так, чтобы кровоток приходился прямо на ее обращенное вверх лицо. Капающая с узора кровь будет падать ей на лоб, рот, горло маленькими порциями – не то что в прошлый раз. Тогда маленькая вампиресса без затей вонзила клыки в протянутую руку и успела сделать один глоток, напрочь спалив гортань. Потребовалась неделя времени и человеческая кровь, прежде чем рана заросла. Надо полагать, Звенислав учел преподанный первой попыткой урок.
Мастер стоял между мной и Татьяной, рядом с плитой. Падавшая от вампира тень жила своей жизнью, когда полностью покрывая узор, наливаясь густой чернотой, когда собираясь полупрозрачной пленкой у ног хозяина. Тишина стояла невероятная, повисшее напряжение тяжелым прессом давило на воздух, исчезли даже привычные звуки – шарканье, дыхание кицуне, стуки сердец. Наконец, повинуясь кивку Звенислава, я рассек себе руку.
Непривычная боль пронзила тело. Раз за разом отключая в бою болевые рецепторы, я успел отвыкнуть от этого чувства и теперь невольно сжал зубы, стараясь не закричать. Дальше пришлось тяжелее. Боль ушла, однако с того момента, как первые капли крови упали на канавку рисунка, возникло странное и не описуемое словами чувство. Ближайшей аналогией, которая приходит на ум, становится ощущение мелких горошин жгучего перца, засунутых под кожу по всему телу. Казалось, внезапно все эти горошины пришли в движение, продираясь сквозь мою плоть к рассеченной руке, собираясь крупными каплями и срываясь с руки вниз, на плиту. Не скажу, что больно, – просто очень неприятно.
Я приложил массу усилий для достижения полного контроля над телом, и понимание, что сейчас оно повинуется приказам кого-то другого, сильно меня напугало. Впрочем, продлилось это чувство недолго – на смену ему пришла странная эйфория. Потребовалось некоторое время на осознание: это не мои чувства. Для меня живая кровь всегда была не более чем источником энергии, я никогда не испытывал настолько всепоглощающего экстаза и ощущения глубины вкуса, как сейчас. Проклятье, как же вампиры обуздывают себя, усмиряют жажду? Или дело во мне? Невольно я подался назад, подальше от испытываемых Татьяной эмоций.