Без объявления войны
Шрифт:
– Маги еще работают – результатов пока нет, но скорее всего – да. Три месяца назад Митрохины ездили по торговым делам на материк…
– Проверить всех, выезжавших за пределы края, – жестко отчеканил капитан. – Всех подозрительных… брать под стражу без разговоров. Моим словом затребуйте у генерала нужное количество солдат. Перетряхните весь этот город сверху донизу. Хватит, достаточно уже либеральности. Лучше визг гражданских, чем взрывы в городе.
– Есть! – вытянулся в струнку Расул.
– Еще информация? – хмуро поинтересовался Волеслав.
– Данные по ущербу и захваченных
– Валяй, – кивнул капитан.
– В ходе атаки на радарный комплекс от рук диверсантов погибли четыре человека, еще трое скончалось позже от слишком большой дозы сонного газа. Взрывные устройства обезврежены, единственный взрыв ущерба оборудованию радара не нанес.
– Отметь, – произнес Сотников. – Заменить всю охрану радара на новую, прежнюю отправить к зэгам… Хотя нет, стоп. Капрала этого, как его, Гольдманн?.. Так вот, его оставить и кого он там еще назовет… Малый он вроде толковый… Ну и наградную писульку какую-нибудь на него накатай за моим ходатайством… Ладно, продолжай, Расул.
– Ага… Что еще? А, да – оружие и снаряжение… Оружие имперского образца, гражданское или снятое с вооружения армейское, за исключением метательных звезд и зарукавных арбалетов – эти кустарного производства. Возникла теория, что где-то на территории Империи существуют тайные производства, снабжающие оружием и снаряжением разного рода шпионов и повстанцев. Хотя более вероятна версия, что все это снаряжение из арсенала обычных наемных убийц и прочей уголовной братии.
– Тоже мне новость… – проворчал Волеслав.
– …Артефакты типа «различитель» – тоже кустарные. Что касается различного рода взрывчатых и светодымовых устройств, то они скорее всего произведены силами самих диверсантов. Предварительное изучение их составов показало, что они сделаны из подручных материалов и веществ, разрешенных к свободной продаже. Единственное, что им было не по силам изготовить в домашних условиях, – бинарные химические взрыватели.
– Глубоко они свои щупальца раскинули… – со злобой произнес капитан. – Эта война готовилась не месяц и не два, эта война готовилась годами… Много у нас работы будет, ох, много…
Что капитану Бондарю всегда «нравилось» в армии, так это то, что каждый последующий приказ был прямой противоположностью предыдущего.
Не успел он толком разобраться с вверенной ему ротой, как пришло распоряжение разворачивать на ее основе ни много ни мало, а учебный батальон.
Павлу эта затея не понравилась – к мобилизованным зэгам простые граждане не испытывали теплых чувств. Каторжане – они и есть каторжане, и отношение к ним никогда не менялось. В рамках этого было вполне объяснимо, почему командование отчаянно отбрыкивалось от идеи создания учебных подразделений, но сейчас, видимо, что-то изменилось…
– …На все про все тебе неделя, – закончил инструктаж Морозов. – Вопросы?
Капитан мысленно взвыл:
– Помилуйте, граж… господин секунд-генерал! Ополченцев за это время, дай Сотер, хотя бы элементарной шагистике выучить, где уж тут…
– А я и не требую от тебя сколотить из них гвардейский отряд ассасинов, – успокоил Павла командующий. – Я не собираюсь сразу же бросать в бой необученную толпу, но подготовку все равно когда-то придется начинать…
«А время у нас будет, – мрачно подумал Аристарх. – Чую, затянется эта война…»
– Так точно, – хмуро, в тон мыслям генерала, ответил Бондарь. – Разрешите идти?
– Идите, капитан.
Коротко отсалютовав, Павел развернулся и двинулся по направлению к своей роте, отрабатывающей строевые приемы на общем плацу. Народу вокруг было немного – для гражданских еще слишком рано, а большая часть солдат была отправлена на фортификационные работы. После некоторого размышления генерал Морозов все же решил укрепить столичную крепость, а то мало ли что… Бывшие заключенные на сию новость отреагировали достаточно уныло – «опять копать», но Аристарх веско приказал: «Надо», на чем все недовольство и угасло.
Павел коротко обернулся в сторону Морозова, к которому, хромая, подошел особист, щеголявший здоровенной блямбой пластыря на левой щеке.
Бондарь хмыкнул.
В отличие от некоторых, Сотников как солдат производил очень даже благоприятное впечатление – пахал как вол, не боялся драки, нынче ночью лично участвовал в поимке ниаронских диверсантов и был ранен. Павел успел навидаться самых разных представителей доблестной Тайной канцелярии – среди них попадались и классические параноики, и холодные снобы, и откровенные ублюдки, но были и вполне нормальные мужики. Короткого знакомства с безопасником хватило Бондарю, чтобы уверенно отнести Волеслава именно к последней категории.
В такое захолустье, как Монерон, обычно отправляли или откровенных долбоклюев, или нормальных солдат, которые просто чем-то провинились перед начальством. Сотников впечатление справедливо наказанного не производил, а Павел привык доверять своим ощущениям.
Как уже говорилось многими и не раз – есть две категории офицеров.
Первые превосходно устраиваются в периоды мирной жизни, делают карьеры, подсиживая других, умеют угодить… Но при этом на войне от них практически нет толку. Разве что в качестве живых щитов, а так… Так они ничего собой не представляли, ни на поле брани, ни в глубоком тылу…
Вторая же категория солдат умела только воевать, но воевать хорошо. Больше ничем похвастаться они не могли – для карьерного роста в мирной жизни они были слишком честны, а для «устройства своего личного благополучия» слишком неподкупны… Такие скучно и тоскливо жили на гражданке, но хорошо дрались и умирали на войне.
Бывшие зэги были именно такими – иные просто не пошли бы в бой за свои идеалы, а тихо отсиделись в стороне…
Какая ирония судьбы!.. Бывшие враги вынуждены объединить усилия! Кто бы мог подумать, что бойцы Имперской Тайной канцелярии встанут, образно говоря, в один строй со вчерашними противниками. А ведь именно Тайная стража, созданная в противовес уже имевшемуся Незримому легиону, «отличилась» наибольшей нетерпимостью к контрреволюционерам, а вот поди ж ты… Но, как водится, многое зависит от конкретных личностей – ни Павел, ни Волеслав не испытывали друг к другу ненависти, а почему… Это уже совсем другая история.