Без пощады
Шрифт:
– Исследования есть важный очень вещь, говорю уверенно… Но когда в желудке много вкусной еды, в голове сразу делается много мыслей!
– Они неголодны, Тодо, – сказала Арина Анатольевна холодно. И посмотрела на повара «со значением».
Стараясь не выказывать обиду, Тодо спешно ретировался к плите. Как и Таня, семнадцатилетний Тодо, рожденный в семье русских японцев на Сахалине, был в экспедиции первый раз. Увы, Никита Андреев не взял на себя труд объяснить ему, что почем в мире полевой ксенологии. И что техногенные объекты – вещь деликатная, секретная.
Обед
Но, как говорится, бог миловал.
К вечеру в лагере появились мокрые, измотанные Башкирцев и Катенин. Они волокли за собой защитные костюмы и вполголоса о чем-то спорили. Казалось, за эти часы Башкирцев постарел на десять лет.
Спустя полчаса на окраине Деревни материализовались Горяинов и Шульга. За ними следовали анонсированные Никитой самодвижущиеся чемоданы, конструкция которых, опять же, если верить Никите, позволяла содержимому уцелеть даже в эпицентре ядерного взрыва. Чемоданов было два – синий и белый.
При виде начальства пилот планетолета Алекс Нарзоев, здоровяк и молчун, тут же отставил в сторону одноразовый стаканчик с черным кофе и вскочил на ноги, всем своим видом выражая готовность идти куда скажут.
Горяинов ответил Нарзоеву легким кивком. И вот уже все трое зашагали в сторону горы Хуанита, у подножия которой в старом, основательно заросшем по верху капонире расположился планетолет «Счастливый».
Участники экспедиции завистливо смотрели троице вслед. А когда Горяинов, Шульга и Нарзоев скрылись из виду, экспедиция просто-таки взорвалась поздравлениями и радостными воплями. Потому что всем было ясно: цель, сколь бы загадочной она ни была, достигнута! И каждый – даже повар Тодо – вложил в ее достижение свою лепту!
А еще все знали: теперь два дня отдыха – и домой!
– Сегодня наверняка будет гулянка, – довольно потирая руки, сказал Никита.
– Но мы же еще не закончили! Штейнгольц говорил, мы должны провести замеры и съемку руин Терракотового Колумбария…
– Подумаешь, на полчаса работы! – отмахнулся Никита.
– А еще в плане значится проведение исследовательских работ на косе Динна.
– Туда поедут Катенин, Киприанов и Арина Анатольевна… Нам там вообще делать нечего! – парировал Никита. – Не наш профиль!
– В таком случае как мы должны поступать?
– Радоваться хорошей погоде. Пить вино. Танцевать. – Никита подмигнул Тане. Он старательно культивировал имидж жуира и бонвивана от науки. – А кому не нравится моя жизненная программа имени старика Эпикура, – продолжал Никита, подразумевая Таню, – те могут хоть сейчас садиться за написание статьи «Реконструкция города Сеф-Се методом культурфункциональной экстраполяции по Людичу».
Но Таня даже не улыбнулась ему в ответ. Она все еще находилась в плену у своих мыслей. Ее мучило страстное любопытство. Ей невероятно хотелось знать, что же все-таки лежит в чемоданах.
– А
– Кого это их?
– Ну, хотя бы Катенина…
– Зачем?
– Я же имею право знать, что мы нашли? Ведь я тоже принимала в этом участие!
Никита не сразу понял, что именно имеет в виду Таня. А когда понял, лицо его сразу стало недобрым и взрослым.
– Знаешь, Танек… Я тебе не советую ничего спрашивать. Как друг. Понимаешь? С государственными тайнами лучше не связываться. Дольше проживешь.
– Но ведь это важно! – убежденно выпалила Таня. – Может быть, этот вопрос будет мучить меня всю оставшуюся жизнь!
– Скажешь тоже – всю оставшуюся жизнь! – заулыбался Никита. – Да что там в принципе может лежать! Ершик для космического унитаза, страшно радиоактивный и обладающий антигравитационными свойствами? Репеллент, убивающий инопланетных комаров размером с альбатроса, а в качестве побочного эффекта – и всю земноподобную фауну в радиусе десяти километров? Все эти штуки только называются очень внушительно – «ансамблями», «констелляциями», «обоймами». А на самом деле это всего лишь мусор! Опасный для нашего здоровья техногенный мусор, побочный продукт цивилизаций, о которых мы не знаем ровным счетом ничего, кроме того, что они были другими! Короче говоря, выбрось эту чушь из головы.
– Татьяна Ивановна, будьте добры подписать здесь. – Рядом с Никитой и Таней, чаевничающими под раскидистым деревом, появился Казимир Лях. В руках он держал электронный планшет. Планшет голубел неким официальным документом (будь там текст научной статьи, фон был бы нежно-салатным, а если художественная проза – бумажно-желтым).
– Что это? – спросила Таня.
– Так нужно. Подписывай. Я тебе потом объясню, – процедил ей в ухо Никита.
Но Таня решила не оставлять объяснения на потом. Она пробежала глазами по тексту.
«Я, нижеподписавшаяся…», «сохранять в тайне…», «не допускать и не способствовать распространению информации о характере раскопок…», «оповещена, что нарушение вышеперечисленных правил влечет за собой административную и уголовную ответственность в соответствии с действующим законодательством РД…».
– Уголовную?.. Ответственность?.. – повторила ошарашенная Таня.
– Именно так, Татьяна Ивановна, – кивнул Казимир Лях, всем своим видом (а также обращением – обычно он называл ее «Танюшей») выражая крайнюю степень официальности.
– А если я случайно… ну… случайно проболтаюсь подруге, что мы тут были и что-то нашли?
– Пойдете под суд, Татьяна Ивановна. Это серьезное дело. Разве вас не предупреждали, когда вы подавали документы на работу в наш сектор, что такие ситуации возможны?
– Наверное, предупреждали… Просто я не думала… Не думала, что такие ситуации наступят… так скоро.
– Мужала молодость в боях, – хохотнул Никита. Как показалось Тане, несколько нервозно.
Таня, конечно, мазнула по экрану своей неказистой (Тамила говорила – «дитячьей») подписью. А что было делать?